.
Как показывает изучение подобных рекомендаций, их авторы, давая соответствующие советы практикам, не учитывают двух важных обстоятельств. Первое и главное – нелегитимность подобных рекомендаций, поскольку они не опираются на правовую основу. Статья 193 УПК РФ допускает лишь визуальный способ восприятия предъявляемого объекта, сформированного у опознающего также визуальным, а не слуховым способом[32]. Поэтому вопрос о процессуальной идентификации человека по признакам образа его голоса и речи в следственной тактике допустимо рассматривать лишь применительно к следственному эксперименту, проводимому для проверки возможности узнавания[33]. Но узнавания чего или кого? Авторы рекомендаций по тактике предъявления человека для опознания по голосу, проводимого в условиях отсутствия визуального контакта, не учитывают различия в содержании объектов и результатов решения идентификационных задач, характерных для одних ситуаций и не характерных для других ситуаций. И с этим связано наше второе замечание.
Дело в том, что человек действительно может быть идентифицирован по голосу, но лишь при условии, если ему известно, кому именно принадлежит этот голос, т. е. когда есть возможность увязать предъявленный голос с лицом, которого он ранее воспринимал не только слуховым, но и визуальным способом. Так, дети безошибочно идентифицируют партнера по телефонному разговору по его голосу, если он принадлежит родителям, и наоборот.
Вопрос, таким образом, находится в плоскости наличия в памяти опознающего как минимум двух образов опознаваемого: визуального и звукового. В этом случае правомерно говорить об идентификации человека по его голосу. Однако в другой ситуации, когда речь идет о предъявлении для опознания незнакомого опознающему лица, визуальный образ которого в памяти опознающего отсутствует, также можно говорить об идентификации, но не человека,
а голоса человека. Но и этот вопрос может быть решен не в рамках предъявления для опознания, а в ходе следственного эксперимента, направленного не на проверку возможности узнавания человека по голосу, а на узнавание голоса, который ранее слышал субъект идентификации. При этом нельзя исключать, что этот голос может быть продуктом фальсификации и принадлежать в действительности подражателю, имитирующему голос другого человека, либо воспроизводится не в «живую», а с помощью аудиограммы.