Я решил, что дон Хуан просто упрямится. Я действительно думал, что он встал на противоположную точку зрения только затем, чтобы меня позлить, и совершенно искренне считал, что у этих детей нет ни малейших шансов на интеллектуальное развитие.
Еще некоторое время я отстаивал свою точку зрения, а затем дон Хуан резко спросил:
– Разве не ты говорил мне как-то, что стать человеком знания – высшее из всех достижений, доступных человеческому существу?
Я действительно говорил это, и повторил вновь, что стать человеком знания – высочайшее интеллектуальное достижение.
– Ты полагаешь, что твой очень богатый мир способен тебе в этом хоть чем-нибудь помочь? – спросил дон Хуан с некоторым сарказмом.
Я не ответил, и тогда он сформулировал тот же вопрос другими словами – прием, которым я всегда пользовался сам, когда думал, что он не понимает.
– Иначе говоря, – продолжал он, – помогут ли тебе твоя свобода и твои возможности стать человеком знания?
– Нет! – вынужден был признать я.
– Тогда с какой стати ты жалеешь этих ребят? – спросил он серьезно. – Любой из них может стать человеком знания. Все известные мне люди знания были такими же детьми и так же поедали объедки и вылизывали тарелки.
Я почувствовал себя неуютно. Моя жалость к этим детям была обусловлена вовсе не тем, что им нечего есть, а тем, что, по моему мнению, они были обречены своим миром на умственную неполноценность. И тут дон Хуан заявляет, что каждому из них доступно то, что я считаю высочайшим из всех возможных человеческих достижений, – любой из них может стать человеком знания. Дон Хуан поддел меня очень точно.
– Видимо, ты прав, – произнес я. – Но как быть с искренним желанием помочь ближним?
– Каким же, интересно, образом можно им помочь?
– Облегчая их ношу. Самое малое, что мы можем сделать для них, – это попытаться их изменить. Разве ты сам занимаешься не этим?
– Ничего подобного. Я понятия не имею, зачем и что можно изменять в моих ближних.
– Как насчет меня, дон Хуан? Разве ты учишь меня не для того, чтобы я смог измениться?
– Нет. Я не пытаюсь изменить тебя. Возможно, что когда-нибудь ты станешь человеком знания, – этого заранее нельзя узнать, – но это никак не изменит тебя. Может быть, однажды ты научишься видеть, и тогда, увидев людей на другом плане, ты поймешь, что в них невозможно ничего изменить.