— Спасибо, но вы не должны за меня расплачиваться. Это выглядит… — подбирает слова. Мороженое в ее руках начинает таять, белая липкая капелька ползет по ладони. Зависаю на этом зрелище.
— Как это выглядит? — интересуюсь я, хотя сам все понимаю. Не дурак. Девочка перекладывает мороженое в другую руку, а капельку слизывает кончиком языка. Мать вашу! Что она творит? Сглатываю, закрываю на мгновение глаза.
— Вы не должны... – отвечает она, так и не находя правильных слов. Не должен. Но делаю и, видимо, не собираюсь останавливаться. Девочка медленно идёт вперёд, давая понять, что наш разговор закончен. Иду за ней.
— Варвара, мне просто приятно, как мужчине, угостить девушку мороженым. И если бы девушка была не против, я угостил бы ее еще и ужином, — киваю на ресторан французской кухни через дорогу. Варвара задумывается, начиная облизывать подтаявшее мороженое. Все, моя фантазия несется вперёд меня. Это очень горячо. Обжигает внутренности. Но девочке невдомек, что нельзя так кушать мороженое перед взрослыми дяденьками. Усмехается, продолжая идти вперёд.
— А как ваша «почти жена» отнесется к тому, что вы, Герман Львович, приглашаете секретаря на ужин? — язвительно интересуется она.
— Прости, кто? — мозг вообще не соображает, я смотрю, как она ест мороженое. Чувствую себя извращенцем. Хочу эти губы, язык. Сколько ей там лет? Девятнадцать? Ой, Малкин, куда тебя несет? За такой бегать нужно, ухаживать, впечатлять, покорять. А я давно разучился все это делать.
— Светлана.
— Что Светлана? — жёстко туплю, потому что ее губы... и мороженое…
— Светлана, ваша невеста.
— Откуда такие выводы, Варвара?
Хотя картину, которую девочка сегодня наблюдала в моем кабинете, можно трактовать по-разному… «Почти жена», значит. Наивная. На таких не женятся.
— А это не так? — выгибает брови и добивает меня, всасывая испачканный сладкий палец. Все, это контрольный в голову, на вылет, насмерть.
— Нет, не так. Светлана никогда не была моей невестой… Просто… — неопределённо кручу рукой.
— Просто кем? — пытливо спрашивает она и, слава богу, доедает чертово мороженое, вынимает из сумки влажные салфетки, обтирая пальчики.
— Любовницей, — ухмыляюсь я, девочка на секунду теряется, но быстро надевает маску безразличия. Да, маленькая, у взрослых дяденек случаются любовницы, но это ни черта не значит. На ее губах остаются капельки мороженого, и я хочу их слизать. Невыносимо хочу.