Она махнула рукой. Руф поклонился и, ни слова не говоря, отправился в указанном направлении.
– Отлично, – похвалил из корзинки кот. – Я успел испугаться, что вы себя выдадите.
– Вот еще, – хмыкнул Руфус.
Лиловые сумерки плавно опускались на неизвестный город. Церковная крыша, заметная издали, приближалась. Вот уже показался скромный беленый фасад и ухоженная лужайка с мощеной дорожкой. Фонарь над дверью зажгли, но в самой церкви островками света оставались лишь чадящие свечи.
Руфус поднялся по ступенькам. Впереди открывался просторный зал под высоким гулким сводом. Тихие всхлипы здесь превращались в гром, а шелест одежды в шум осенней листвы.
Группка женщин окружала отрешенную вдову с черной вуалью на лице. В ее позе была полная расслабленность. Казалось, обезумев от горя, вдова замкнулась в себе и выкинула ключ. Только никаких признаков того, что рядом Тень, Тангл не ощутил.
– Пилар? Пилар Карвальо-Торес? – приблизившись, спросил он.
Женщины обернулись и зашипели, как гусыни. Они живым щитом встали между скорбящей вдовой и чем-то, что могло ее задеть.
– Уходите, я не знаю вас, – хрипло произнесла женщина под вуалью, не поднимая головы.
– Так вы Пилар? – зачем-то уточнил Руфус.
– Я не понимаю вас, – кулаки вдовы медленно сжались и разжались.
– Идем, дитя, – священник вынырнул, как из-под земли.
Падре состроил недовольную гримасу и со словами «это же дом божий» увел вдову куда-то. Дольше стоять под прицелом ненавидящих взглядов Тангл не смел. Он попятился, потом развернулся на каблуках и выскочил прочь.
Требовалось срочно отдышаться. «Неужели обознался? Неужели не та Пилар?» – кровью колотилось в висках.
– Чего молчишь? – Руф тряхнул корзинку… но та оказалась пуста.
Руфус бросил бесполезную вещь на землю, и уронил лицо в ладони. Взгляды женщин из церкви еще жгли его, как концентрированная маслянистая кислота. Он скорее почувствовал запах, чем услышал что-либо. Руф поднял взгляд и остолбенел. Перекошенная злобой смуглая физиономия смотрела прямо на него.
Без прелюдий Пилар схватила Тангла за ворот и приложила спиной о стену с такой силой, что у того клацнули зубы и перехватило дыхание.
– Ты! – приглушенно рыкнула она. – Мальчишка Маркуса.
– Я сожалею о том, что произошло, – прохрипел Руфус.
– Он сожалеет, – покачала головой Тень, но хватку ослабила. – Идем.