Около полудня «Полярная звезда» вошла в устье Темзы. С этого времени Николай Александрович не покидал палубы. Он любовался красотой берегов, с интересом провожал многочисленные встречные суда, наблюдал за темпом рабочей жизни на пристанях большой реки.
– Слава Богу, еще несколько часов – и я обниму мою душечку, – думал он вслух. – Боже мой, как я счастлив, как хороша жизнь!
Наконец пришел тот миг, который он так нетерпеливо ждал. В Грейвзенде «Полярная звезда» стала на бочку. Лил в это время проливной дождь с ветром и бурей. Погода была совсем не подходящая для спуска на берег. Но кто не безумствовал в двадцать шесть лет, когда нет сил усмирить горячее непокорное сердце?! Разве любовь принцев и принцесс не такая же вечная человеческая любовь, как у других?.. Николай Александрович не захотел ждать. – «Этот потоп будет продолжаться вечность. Покорно благодарю. Пусть себе льет, а я буду делать свое дело»… Может быть, любовь несла его на крыльях. Его не занимали почетные караулы, встречи. Дороже всех церемониалов была она «душечка Аликс».
«Съехал на берег штафиркой под проливным дождем… В три с четвертью встретился с дорогой Аликс. Снова испытал то счастье, с которым расстался в Кобурге», записал он вечером в свой дневник.
* * *
Пять недель, проведенных в Англии, были, вероятно, счастливейшим временем в жизни жениха и невесты. Души были безмятежно покойны и светлы. Ни одного облачка на горизонте. «Счастье наше так велико, полно и сладостно, что его нельзя описать; можно охарактеризовать только одним словом: „блаженство“». С каждым днем все больше, крепче и сильнее росла взаимная духовная близость. Николаю Александровичу нравилась девственная непорочность во взгляде, в выражении лица, во всей стройной, красивой фигуре Аликс. Ему казалось, что ни у одной женщины он не встречал подобной духовной чистоты. Она была для него ровно тот ангел, который пролетал в полунощи над грешной землей и пел небесную песню:
И звук его песни в душе молодой
Остался без слов, но живой…
Она была для него цветок красивейший, нежнейший, окропленный росою: невинная, чистая, святая. Беcсчетное количество раз целовал он дорогие, задумчивые порой, порой сияющие глаза, румяные щеки и тонкие руки.
Той же безмерной любовью отвечала она ему на его ласки, на его признания. Первая запись, которую она интимно сделала в его дневнике на чистой странице, говорила о ее мистической духовной настроенности: