– Твердыня нужна прежде всего народу, вот к нему и обращусь. Как сказывают: народ захочет – бездну перескочит. Кликну на помочь, или на толоку, как в миру говорят.
Мария подняла на епископа свои усталые, воспаленные глаза и молвила с надеждой:
– Ты всегда помогал мне, владыка. Обратись и ты к народу. Твое пасторское слово много значит.
– Помогу, княгиня. Я буду молиться за тебя во всех делах твоих.
Владыке можно было верить. Шесть лет он в Ростовской епархии и все эти годы был Васильку Константиновичу и Марии Михайловне надежным другом.
* * *
Монах Дионисий шел из Москвы в Ростов Великий. Позади остались выжженная обитель и храмы, дотла спаленная крепостица и трупы павших в лютой сече москвитян.
Монах был одним из «ученых мужей», отменным книжником и летописцем. Он не был еще стар и имел довольно крепкое тело. Шел берегом Москвы-реки в затрапезном подряснике и черной скуфье, опираясь на рогатый посох. За покатыми, выносливыми плечами – тощая котома со скудным брашном; под мышкой висела на кожаном ремне скорописная доска, с вделанной в нее скляницей с чернилами, завинченной медной крышкой и связкой гусиных перьев.
Свежий майский ветер трепал продолговатую волнистую бороду, колыхал легкокрылые белые навершья тщательно очищенных перьев.
Дионисий вышел к одному из поселений и содрогнулся. Все избы сожжены, а вокруг них валяются обглоданные собаками и вороньем тела зарубленных мужчин, женщин и детей. Видимо, поганые навалились внезапно, многие из мужчин не успели даже схватиться за топоры и рогатины. Ордынцы не пощадили даже стариков и младенцев. Тела молодых женщин и девушек были полностью обнажены и обесчещены, в некоторых из них торчали заостренные колья.
Инок упал на колени, закрестился. Господи! Какая злая погибель и какое же изуверство и варварское надругательство! Накажи изуверов, Господь всемогущий!
И чем дальше шел Дионисий по опустошенной Руси, тем все больше он видел страшные разорения и погибших русичей. Над костьми и жутко оскаленными голыми черепами все еще кружились стаи воронов.
Иногда монаху встречались истощенные люди, пробиравшиеся из лесных урочищ к своим пепелищам, дабы предать земле сосельников. Тяжко было смотреть в их мученические, изможденные лица.
– А дале как быть, отче? – спрашивали погорельцы.
– Вся Русь впусте лежит. Помощи ждать неоткуда. Сбивайтесь в артели и рубите новые избы. Надо заново Русь поднимать.