Знак Зевса - страница 36

Проезжая на колеснице по скверной дороге в направлении Македонии, Миртала невнимательно слушала негромкое журчание слов Артемисии, сидевшей рядом, и почти не обращала внимания на жёсткие толчки от выбоин и кочек, то и дело попадавших под колёса. Два коня в упряжке дружно тянули не слишком тяжкий для них груз – двух женщин, а всё приданое направлялось караваном из десятка медлительных ослов, следовавших за ними в сопровождении погонщиков и слуг. В караване везли малолетнего брата Александра. Опекун не стал препятствовать его отъезду, даже сказал Миртале, что братику будет лучше с ней, чем если ему оставаться в Эпире со старшей сестрой Троадой.

Миртала думала о своём – о скорой свадьбе, о Филиппе и неизвестности, что ожидает её в Македонии. При всей неожиданности и необычности сватовства Филиппа и поспешности подготовки к свадьбе Мирталу всё равно радовал отъезд из Эпира. Свой брак с Филиппом она воспринимала, прежде всего, как удачный повод для избавления от нудного дядиного надзора. К тому же она надеялась, что будет любима супругом, станет ему подругой и, возможно, верной помощницей в царских делах. Вместе с Филиппом она станет управлять страной и народом. Ведь она рождена для власти – в этом Миртала была уверена. Она будет на вершине власти и ещё вернётся в Эпир, чтобы отомстить Аррибу за свои страдания под его опекой за то, что незаконно занял престол царства Эпирского.

Эти мысли приятно скрашивали время и неудобства многодневного путешествия. Иногда девушка вздыхала, и настроение у неё менялось, вызывая озабоченность у няни, но в целом жизнь впереди обещалась ей необыкновенной, чудесной…

Царь Македонии Филипп II проснулся в походной палатке тотчас, как услышал сквозь ночные видения звуки дальней переклички стражи. Пробуждение пришло быстро, возрождая дремавшую силу крепкого молодого тела. Желание продлить удовольствие поваляться в постели к Филиппу не приходило, поскольку раскладная кровать, достаточно узкая и жесткая, не позволяла исполнить это. А ведь проспал он совсем немного…

Вчера у царя собрался совет хилиархов – высших командиров-«тысячников», отряды которых вот уже десять дней безрезультатно стояли под стенами Амфиполя. Амфипольцы – в основном греческое население – не верили Филиппу, объявившему через глашатаев, что он желает мира и поэтому просит разрешить ему лишь поставить в городе македонский гарнизон, обороняться от фракийцев. В ответ с высоких стен сыпались оскорбления царю и македонянам вперемежку с камнями, стрелами копьями. Понадобилось решительное противодействие, и тогда Филипп приказал пустить в действие стенобитную машину – чудовищную новинку в истории греческих войн. Её возводил вместе с сотней строительных рабочих сиракузский механик Доримион, которого Филипп не так давно переманил от сицилийских правителей, применив весомый аргумент – золото.