По неведомой ошибке,
Поцарапав глазом сраку,
Влезла маленькая рыбка.
И решила там остаться,
Сделать гнездышко игриво,
Чтоб тусить и расслабляться,
И метать игру красиво.
Только утка была против,
Рыбку в жопе не хотела,
И она, сожрав гороха,
Моментально запердела.
Рыбка сдохла очень быстро,
Но осталась гнить в клоаке,
Утка тоже скоро сдохла,
Симбиоз не получился.
Голодный воробей,
Пробрался в огород поесть зерна,
Еще не зная, что сулит ему сея затея,
Он есть хотел, но глупая идея,
Над ним поиздевалася сполна.
Он уплетал,
за обе щеки, наслаждаясь,
Не видя, что творится рядом с ним,
Он чавкал, семенами объедаясь,
Такой пушистый, как же он раним.
Одним ударом камня из рогатки,
Пробита бедная воробышкина жопа,
Теперь лежит он на любимой грядке,
Убийство
В зарослях
Укропа.
Морали нет, и не нужна,
Улыбка больше здесь важна,
Хотя убили воробья,
Но у Шекспира та ж фигня.
Сопромат и хулиганы.
Инженер Кузьма Сергеич,
Кушал много макароны,
А потом гулял в пижаме,
Под луной и с карамелькой.
И однажды поздно ночью,
Повстречал он хулиганов,
Что жевали сцуко семки,
И в штанах от Адидаса.
Самый главный сцуко гопник,
Доедал пакетик семок,
Слушал песню группы демо,
И беззубо улыбался.
И решили хулиганы,
Нужно с Кузей пообщаться,
Постучать в лицо ботинком,
И напиздить карамелек.
Подошли толпой огромной,
Пригрозили пиздюлями,
Но бесстрашный дядя Кузя,
Ни хуя не испугался.
Он ударил их с вертушки,
Апперкотом и по носу,
Вся толпа от страха пернув,
Убежала восвояси.
Инженер Кузьма Сергеич,
Был хорошим каратистом,
Потому что в институте,
Увлекался сопроматом.
Застрял карандаш, оторвался шуруп,
В кармане раскопки устроила жопа.
На грязном матрасе, облеванный труп,
Плывет по болоту с букетом укропа.
Он весело пахнет гнилым одеялом,
Из глаза и носа ползут червяки,
Его не волнует расцветка матраса,
До смерти он бодро клевал косяки.
В счастливой улыбке раскрыто ебало,
Куски помидора лежат на зубах,
Под светом луны алкоголя не стало,
Но он еще бодро стоял на ногах.
На ссаном матрасе поплыл за добавкой,
Жуя помидор и кусая укроп,
Упал, захлебнулся блевотиной сладкой,
И вот он теперь по болоту плывет.
Поэмо о Великой родино.
В выгребной помойной яме,
На окраине Китая,
Посреди болотной срани,
Жил чувак, тоски незная.