– Грибов обожрались. – Сказал Морозов.
– Боровик с подосиновиком, и жрать не надо. – Со знанием дела, сказал Валерьяныч. – Когда, к ним, подходишь, они споры выбрасывают, и все, готово, пошли глюки.
– Те, кто побогаче, говорят, едят грибы. – Сказал Алеша Попович.
– Шампиньоны они едят, а не грибы. – Сказал Коля-Колхозник.
– Шампиньон, тоже гриб, ты, что не знал? – Подал голос, крайний от двери, Сергей Очкарик.
– Шампиньон – гриб? Ну, ты, тоже скажешь. – Возмутился Коля. – Что я грибов не видел? Гриб, он – во! Растет по пояс. А, эти лежат в магазине – фитюльки, какие-то!
Как его не убеждали, как не уговаривали, что шампиньон, тоже гриб, он, только, крутил головой и пожимал плечами.
– Мухоморы есть можно. – Убежденно, сказал Слава.
– За мухоморы, можно, капитальный срок, огрести. – Отозвался Очкарик.
– Это, если, в город, проносишь! А где – за Полосой, никто, тебя, хватать не станет. А, за Второй Кольцевой и подавно.
– Мы, на лесоповале, употребляли! – Сказал Валерьяныч. – Мухомор, он, чем хорош? Похмелья, от него нет, и если его принимать в меру, то глюков – никаких, а тонус поднимает. И, вообще, за городом, где, на заготовках, там, на сельхозработах, конвою наплевать на мухоморы. Главное – не нажираться, до видений.
– А, мясо, наше, никто, брать, не хочет. – Сказал Очкарик, который, видимо, по жизни, был пессимистом.
– Кто не хочет, кто не хочет? – Возмутился Слава. – Евросоюз не хочет, да Онищенко-Второй, а Африка, да Китай берут – только пыль столбом!
Поговорили, про мясо, и пришли, к выводу, что мясо сейчас все-таки не то, что было, раньше.
Выпили, по маленькой. Закусили.
– Мужики, – сказал Рахметов. – Что-то я не пойму, сколько вы, здесь, сидите? Чача, ведь, тридцать дней стоять должна. Не меньше. А, эта вообще, выдержанная! С ног сшибает. Толик вон, уже, вырубился!
– Положите ему, что нибудь под голову! Надо положить ему, что нибудь под голову! – Засуетился, окосевший, до сердобольства, Сергей Очкарик
Обустроили Толика и продолжили разговор.
– Как пошли первые арбузы, – сказал Румын, – тут, как раз, сидел Богомол. Ты Богомола знаешь?
– Слышал, про такого. – Сказал Рахметов.
– А почему – Богомол? Он, что – верующий? – Встрял Алеша Попович, которого порядком, развезло.
– Может и верующий, не знаю. – Сказал Румын. – Только, Богомол он потому, что когда напьется, бубнит, себе под нос, не поймешь, то ли говорит чего-то, то ли молится.