В последние недели тесная комнатёнка на четвёртом этаже зачуханного бизнес-центра служила Димитрову неплохим загоном, где этот хомячок мог ещё ассоциировать себя с «цивилизованным человеком»! Ха-ха-ха! Простите. Шучу, не простите. Это его стойло, венцом которого был на удивление внушительный стол цвета поноса, оставалось последней связью Димитрова с привилегированной частью планеты. Стоило ему выйти из своего мирка, ограниченного одиннадцатью квадратными метрами, как он тут же превращался в никому не нужного изгоя. Такого же обычного бедолагу, которых миллионы шастали по этому голубому шарику, который некогда приютил их, а теперь выпинывал всех скопом за неуплату и недостойное поведение.
Долго Димитров шёл к этой мысли. Очень долго. Его уволили три дня назад, но он всё равно оставался на своём месте. Редкостного ума человек. Хотя его можно понять, конечно же. Вот уйдёт он из этого своего настоящего дома, а та халупа, где он до того жил, явно ему не была домом, раз он оттуда свинтил в первую очередь (когда начинается апокалипсис, то люди обычно сначала забивают на работу), но это всё лирика. Ещё раз: вот уйдёт он из своего дома и что будет делать? Куда пойдёт? Мы тут уже выяснили, что мир новых выгодных вакансий его не ждёт, так что перспективы Димитрова были более чем туманные.
Точнее, наоборот. Тут я вас обманул. Перспектива была ровно одна, и она была очень ясна и понятна: Димитрову надобно было доехать до пункта соцпомощи и клянчить там подачки с государева плеча. Это пока ещё оставалось государство, потому что в возможность его продолжительного существования закрадывались большие сомнения. Когда второй по величине город исчезал с карты, то это был такой уже звоночек. Большой. А ещё до этого половина страны начала тонуть в метановом угаре, а другая половина страны погрязла в нищете. Было от чего призадуматься. Хотя сделать всё равно уже ничего нельзя было.
Пора было уже отойти от уродливого окна с грязными стёклами, надеть на себя порванную в двух местах куртку, нацепить выменянные на последний блок сигарет ботфорты и уехать в закат. Который всё равно не было бы видно. Спасибо отличной октябрьской погоде. Хотя, в общем-то, месяц здесь был не причём. Месяцы – человеческие выдумки, они за климат не отвечают.
Стоит Димитрову только закрыть за собой дверь, как он тут же расстанется со всем своим прежним образом жизни. Хотя ведь он и до того мало-помалу отказывался от своей жизни. Сначала по мелочам, вроде свежих и натуральных продуктов, цены на которые взлетали выше, чем Гагарин летал. Потом был отказ от машины: аккумулятор накрылся, а нового негде было достать, да и электричество стало поступать с перебоями, так что зарядиться становилось настоящей проблемой. Тут Димитров вспоминал молодые времена, когда была колбаса вкуснее и трава зеленее, тачки ещё были на бензине, которого было целый океан, и стоил он сущее копьё. После были отказы посерьёзнее: одним за другим начали отключаться интернет-сервисы. Они и раньше-то работали кое-как, а тут и вовсе всё стало очень плохо. И таким образом, Димитров остался в четырёх стенах без необходимых современному «цивилизованному» человеку атрибутов: органической еды, позволяющей поддерживать его внутреннюю гармонию с природой; транспортного средства, гарантирующей ему свободу передвижения и социальных сетей, куда бы он мог постить смешные мемчики. Тогда Димитров принял волевое решение и ушёл из дома. Сейчас нужно было сделать также ещё раз. Но в этот раз никакая запасная площадка его не ждала. Впереди только неизвестность.