Никогда Игнатов не вёл дневников, а вот как началось с ним случаться необычайное и таинственное, вызывавшее в нём глубокие размышления, начал он для памяти записывать происшедшее и анализировать, как и подобало человеку научного склада.
Доктором наук, вообще-то, он был странным и каким-то «не таким» с точки зрения большинства его коллег из науки. Научной терминологией в своих работах пользовался по самому минимуму; терпеть не мог научных публикаций, в которых автор «птичьим языком», нагромождением всяческих терминов прикрывал убогость или отсутствие своей мысли. Пётр Михайлович писал штилем почти что художественным, прибегал к разным литературным приёмам и эффектам, чего многие его коллеги не одобряли. Не нравилось им и то, что задачи свои научные он отыскивал, что называется, «на стыках наук», чего современные узкоспециализированные учёные не понимали и не принимали. В своё время эти его наклонности доставляли массу неудобств и неприятностей, но Игнатов упрямо не желал меняться.
Привыкнув полухудожественно излагать свои научные мысли, привычку эту перенёс наш Пётр Михайлович и на свои записки, которые он набивал на компьютере.
Вот и сейчас он перечитывал свои записи, вспоминая, как всё это начиналось.
***
Как оказался я «Здесь» … не понятно.
Что-то «Это» … – «не Наше», не человеческое, не из нашей цивилизации – толи борт звездолёта, толи какой-то потайной объект на нашей планете. Но, никакой опаски или боязни неведомого нету. А совсем даже наоборот – как малый ребёнок под защитой матери. Возбуждён очень, и необычайно интересно.
Передо мной просторные светлые помещения, сообщающиеся меж собой через широкие проёмы, стены и потолки белого цвета. Пол серовато-желтоватый. Осветительных приборов не видно, окон тоже, но мягкий, ровный свет заполняет пространство.
Вдруг, входят в помещение несколько, назову их так, «космонавтов», одетых в облегающие костюмы серебристого цвета. По внешнему виду – от нас ничем не отличаются, люди как люди. Подходят ко мне, мы обмениваемся короткими приветствиями, и они зовут к себе кого-то.
Вот дела… не сразу дошло, что общаемся-то мы без слов?!
Через другой проём появляется «космонавт» лет около тридцати пяти – сорока. Черты лица запоминающиеся: мужчина черноволосый, с короткой аккуратной, я бы сказал даже, модельной стрижкой, резкими чертами лица, тонким прямым носом, стройный, спортивного телосложения. Такой средиземноморский тип… югослав.