Полнее всего такое мировоззрение отражено в одном из самых таинственных учений Китая – даосизме. Довольно примечательно, хотя и вполне закономерно, что именно даосская идеология, чуждая всему конкретному настолько, что её можно было излагать только лишь аллегориями и парадоксами, стала источником понятий и методов для бескомпромиссно прагматичной теории войны.
Истинное дао невозможно выразить словами. Это нечто вроде неуловимого, но от того не менее реального, базового принципа, который лежит в основе всего сущего. Это то, благодаря чему мир таков, какой он есть (или должен быть). Дао – это ДНК Вселенной, её операционная система, а буквально – тот единый и единственный путь, способ, метод, который можно обнаружить, чтобы в соответствие с ним привести свой образ жизни и свои действия. При этом, путь неотделим от того, что движется по нему, так что нет различия между внешним источником порядка и тем, что он упорядочивает, между причиной и следствием, субъектом и объектом, творцом и творением.
Всё вокруг связано друг с другом и взаимозависимо, а любое явление таково лишь в силу сочетания других явлений. Иначе говоря, явление тождественно своей роли в бесконечно сложной и всеохватной сети взаимодействий, которые, в свою очередь, устанавливают его место, свойства и предназначение.
Соответствие дао, кстати, имеет немало общего с античной идеей о связи микрокосма и макрокосма, подобия того, что вверху, тому, что внизу, то есть, отражения целого в своих частях и наоборот (самым явным выражением этой идеи можно полагать разнообразные эзотерические практики, от астрологии до гадания на картах). Категориальные анализ и синтез, столь естественные для европейской мысли в целом, в подобной системе неприменимы – вместо них используется аналогия.
То, что согласуется с дао, – процветает, то, что противоречит ему, – погибает. Это вопрос гармонии, баланса, пропорциональности в соотношении элементов в каждый отдельно взятый момент времени, непостоянный и быстротечный. Гармония слишком мимолётна, чтобы её увидеть, слишком изменчива, чтобы её описать, не существует она и сама по себе, абстрактно, а потому всегда многолика, как бесконечно многолики и те явления, в отблесках которых она угадывается. Ей можно, однако, следовать, находя равновесие внутри себя, пребывая в постоянном творческом поиске, цель которого – процесс, но не результат.