– Ну и кто же это тогда? – спросил Стейнер вдогонку. Долго ещё среди жителей не утихнут разговоры о фрегате.
– Не знаю. – Марек нахмурился и откашлялся.
Хьелльрунн остановилась и оглянулась. Она смотрела отрешённо, будто видела нечто, недоступное глазам брата. С таким взглядом она возвращалась из лесов и говорила о старых преданиях.
– Быть беде, – заявила девушка. – Добром это не кончится.
Слова звучали холодно и безжизненно, словно вторили небу над головой. Хьелль обернулась к Стейнеру, и он с трудом подавил дрожь. Было в его сестре что-то странное, чему не подберёшь названия, и он боялся, что правда очень скоро откроется.
* * *
– Эй, Стейнер! Привет! – Кристофин стояла на пороге таверны и озорно улыбалась, скрестив на груди руки.
Она была ровесницей молодого кузнеца, училась лучше всех и никогда не грубила старшим, правда уже два года как окончила школу.
Тусклый день выцветал, и на побережье опустилась тишина, будто все четыре ветра выжидающе затаили дыхание.
– Привет, – отозвался Стейнер. – Работаешь?
– Как обычно. Расплачиваюсь за то, что родилась в семье трактирщика.
– Дядя здесь?
Кристофин кивнула.
– А ты только ради него заглянул?
– Никогда не знаешь, с кем столкнёшься в таком месте, – пожал плечами юноша.
Они обменялись улыбками, и Стейнер задумался, о чём ещё заговорить. Некоторое время дочь трактирщика разглядывала его, но вскоре отвела взгляд.
– Что тебя выманило на улицу в такой холод?
Кристофин кивнула в сторону гавани, где горели огни корабля, будто звёзды рассыпались в море.
– Наш новый приятель, хотя его, конечно, уже не видно.
– Какие новости? – спросил Стейнер.
– Хуже не придумаешь, – ответила девушка. – На берег высадились десятка два солдат. Заняли в «Тлеющем Знамени» все комнаты.
– Имперцы?
– Наверняка Синод, – предположила Кристофин. – Припозднились они в этом году.
– Значит, Испытание, – понял Стейнер, думая о сестре. В этом году ей предстояло пройти ритуал в последний раз, но мысль не утешала. – Впустишь? Или мне замёрзнуть насмерть? – Юноша через силу улыбнулся.
– А если вход платный? Скажем, один поцелуй? – Кристофин склонила голову к плечу.
И откуда вдруг такой игривый тон? Конечно, молодой кузнец на неё заглядывался. Как и весь Циндерфел.
– Больше у меня ничего и нет, – ответил Стейнер.
– А пиво? Чем за него платить собираешься?