Владимир не
думал, что я так отреагирую.
— Я просто
тебя неправильно понял. Прости.
— Так что
там с магами?
— Ах да.
Одни бьются с магами с такой же силой, а могут участвовать в классе
абсолют.
— А это ещё
что?
— Это когда
они бьются в независимости, какая у них магия. — подытожил он
наконец свои познания.
— А в
классе абсолют хоть раз бились воины без дара?
Он, на
мгновение остановившись, призадумался.
— Как бы
так сказать, — Владимир начал смеяться. — Это самоубийственная
тема.
— Вы в этом
деле мастер. Вам лучше знать.
— В этом ты
прав! — Владимир сиял от счастья.
С этими
словами мы дошли к задней двери дома, ведущую на задний двор. На
красоты я даже не обратил внимания, потому что для меня, как
мужика, а тем более воина, было что поинтересней.
Владимир
оборудовал задний двор под тренировки. Здесь тебе и мишени для
стрельбы из лука и арбалета, тренажёры для физического развития,
полоса препятствий и много чего ещё.
— Владимир!
Моё почтение, — я оценил его старания. — Всё действительно сделано
на высшем уровне.
Сразу же
появился и Пётр. Гордый, с прямой осанкой он прошёл и встал возле
отца. В сочетании с рыжими кудрявыми волосами, веснушками, что
покрывают всю верхнюю часть лица, а также худощавым телосложением и
отсутствием интереса к окружающему миру, не удивительно, что его
никто всерьёз не воспринимает, не помогают даже аристократичные
манеры.
— Владимир.
Мне очень жаль, — я не стал ходить вокруг да около. — Вы
действительно проделали немалую работу, чтобы создать комфортные
условия для своего сына.
— Тогда
почему тебе жаль. — Он начал коситься в мою сторону.
— У вашего
сына другого рода проблемы, и боюсь, что если я оглашу, то вы
будете недовольны.
На его лице
сразу же пропала всякая ирония, и он основательно напрягся. Олеся,
всё это время стоявшая в стороне, зная мой подход, прикрыв глаза
рукой, потирала лоб, понимая, что сейчас будет.
— Я в своей
жизни уважаю людей, которые со мной во всём честны. — сам того не
понимая, его тон менялся на сердитый.
— Я бы
сказал, что вы сами просили, но не буду перекладывать с себя
ответственности, — я, глубоко выдохнув, продолжил. — Его основная
проблема, это ваша гиперопека. Видно, что вы стараетесь, но он пока
не в состоянии это оценить, потому что ничего другого в своей жизни
не видел, вот и противится.