— Тебе то,
что с его прихода? — Саныч не в состоянии провести логическую
цепочку.
— Дядя
Антон. Мясник, — Я всматриваюсь в него для пробуждения памяти. — Он
же у тебя ножи заказал.
Ну точно,
забыл, но гордость не позволяет принять информацию от юнца. Я
несколько раз в очередном его пьяном угаре слышал, как он бухтел по
поводу никчёмного заказа от мясника, и что тот ему выставил какие
штрафные санкции в случае опоздания.
— Без
сопливых солнце светит, — Саныч, наконец, успокоился. — Печь лучше
разожги.
Я почесал
затылок.
— Так
уже.
Каждое
слово имеет обратное действие. Саныч в ярости уходит в спальню,
чтобы умыться и переодеться.
Зная его
следующие слова, я нагнал мехом в печь необходимую
температуру.
Он приходит
через десять минут и в желании ко мне прицепиться отдаёт новое
распоряжение.
— Жара в
печи мало. — Он начинает придумывать на ходу.
А я, что
дурак, с ним сейчас спорить. Десять раза ногой по меху и вот он
новый результат.
— Да где ты
летаешь с самого утра? — Саныч ищет любую возможность, чтобы меня
поругать. — перерасходуешь уголь на бесполезный жар.
Молча стою,
на него смотрю.
Мужик
теряется в своих размышлениях. Ну не меняются дети в течение
недели.
— Пошёл вон
отсюда. Ты сейчас меня только раздражаешь. — сказал он уже
спокойным голосом.
Время для
хорошей тренировки. Разминка была, пора переходить к тяжёлым
упражнениям.
Пять раз
подтянуться. Десять раз отжаться и столько же приседаний. И так по
кругу до изнеможения. С подтягиваниями не задалось с первого раза,
но эту я решу.
Прошло
часов пять, благо ножи классической формы и он справился без лишних
усилий.
Предвидя,
что будет дальше, я тихо стою на пороге с веником и шваброй для
уборки уже минут десять.
— Да где
его носит? — Саныч, закончив работу, снял кузнечную экипировку. —
Миша! Твою мать!
Я начал
уборку без всяких слов.
— Да где …
— он не успел договорить, как увидел меня с веником в
руках.
Он начал на
меня пристально в меня всматриваться, не понимая, что же тут не
так.
— А ну-ка,
посмотри сюда. — Саныч всё в таком же недоумении.
В этот
момент в моих глазах тишь да спокойствие, ничто меня не
беспокоит.
— Ты чё там задумал, мелкий сорванец? — он подошёл вплотную для
устрашения.
— Я что-то
сделал не так? — сказал я, по сторонам озираясь.
Точка
невозврата Саныча достигнута.
— Да всё не
так! — он начал разводить руки по сторонам. — Слишком гладко всё.
Проснулся ни свет ни заря, подготовил всё к началу работы, а потом
ещё и убрался. Что ты замышляешь?