Может быть, тот оклад, который он ей платил, не так уж и мал? Но навскидку все эти вещи стоили намного больше того, что она заработала бы за несколько месяцев.
И тут до Баграта дошло очевидное:
— Ты живешь за счет какого-то любовника?
В голове тут же закрутились картины того, как эта горе-мать укладывает сына пораньше и развлекается тут с каким-то хахалем.
Еще чуть-чуть, и Баграт взорвался бы от возмущения. Но Милана его опередила.
— Ты совсем обалдел? — Она ошалело на него уставилась. — Это уже ни в какие ворота! Думаешь, у меня есть время крутить любовь? Я работаю, учусь, воспитываю сына, мне в парикмахерскую некогда сходить, о каких любовниках ты говоришь?
Баграт уставился на нее с обвинением.
— Если сильно хотеть, можно много успеть, — заметил он философски.
— А даже если бы и был любовник, моя личная жизнь тебя не касается! — совсем разозлилась она.
— Это как не касается? — возмутился он. — Еще как касается. Ты же мать моего сына!
— И что? Это не говорит о том, что ты должен совать нос в мою личную жизнь…
У Баграта на языке вертелось много разных слов, правда, все неприличные. И про «совать нос», и про «ее личную жизнь», и про то, кто тут на что имеет право. Поспорить хотелось так сильно, что сводило скулы. Но он сдержался.
С полминуты лихорадочно думал, как бы свернуть разговор в мирное русло, потом выдал:
— Успокойся, наконец. Не собираюсь я лезть в твою личную жизнь. Давай лучше решим, что мы будем дальше со всем этим делать?
— О, я знаю, что ты будешь делать! — зафырчала Милана.
— И что же?
— Вон пойдешь, — сказала она уверенным голосом.
— Совсем обалдела? — тут же взъярился Баграт. — Никуда я не пойду, мы еще не договорились.
— Не о чем мне с тобой договариваться. Если не пойдешь, я вызову полицию, так и знай. Еще бы проституткой меня назвал!
— Ты что, обиделась? — развел он руками. — Я не хотел тебя обижать, просто волнуюсь за сына, неужели ты не видишь?
Но его слова не возымели на Милану ровно никакого действия. Она подскочила с дивана, ткнула пальцем в сторону выхода и принялась его выпроваживать.
Тут-то Баграт и понял, что с вопросом про любовника, наверное, немного перегнул палку. Самую малость.
Он попытался поспорить с Миланой, но чертовка не сдавала позиций:
— На выход, господин Саркисян!
Они препирались еще несколько минут, но Баграт так и не смог убедить Милану, что ей выгоднее его слушать, а не спорить.