- Милая моя, бедная девочка, - говорю
я, наглаживая пострадавшую. Осторожно достаю ее из клетки и
хорошенько отмываю временный домик. Ее бы на реабилитацию, может и
сможет хотя бы чуть-чуть ковылять.
После Джули я обслуживаю других
постояльцев. Затем перерыв и уборка операционной после
стерилизации. Дальше отмываю коридоры и кабинет узи, а после перед
окончанием рабочего дня снова иду в стационарный изолятор.
Последние полчаса провожу с Джули. Я сижу на полу рядом с ней, а
она лежит головой на моих коленях. Хвостом не виляет. Она его не
чувствует. Но я и так знаю, что она мне рада.
- Если бы я только могла тебе помочь,
- вздыхаю я, и вдруг на моей руке, лежащей на холке Джули,
проявляются черные письмена. В животе опять припекает, и я
чувствую, как жар изнутри медленно переходит в руку. Тусклое
голубое свечение окутывает несчастную собаку.
Я испуганно отстраняюсь. Выбираюсь
из-под головы Джули и прижимаюсь спиной к пустым клеткам.
- Что я с тобой сделала? – шепотом
спрашиваю я собаку. – Я тебе не навредила?
В ответ Джули поднимается на все
четыре лапы, задорно машет купированным обрубком хвоста из стороны
в сторону и открывает ампутированный ранее, а теперь вернувшийся на
место глаз. Прямо на моих глазах второе ухо медленно растет вверх и
равняется с первым, а потом они вместе продолжают расти до
естественного состояния. Вслед за ушами возвращает свою длину давно
купированный хвост. И все это время ее опутывает вышедший из моей
руки тусклый голубой свет. Чудеса!
Я несколько раз моргаю, мотаю
головой, но Джули на пол обратно не падает. Подходит ко мне и лижет
в лицо. Выглядит счастливой и на удивление здоровой.
Никакой это был не сон. Магия, дракон
и ребенок – все взаправду!
Я смотрю на свои руки, на Джули,
снова на свои руки и опять на Джули. Чувствую, как меня переполняет
невесть откуда взявшаяся сила и решимость. Я должна найти своего
таинственного спасителя и все выяснить. Чего бы мне это ни
стоило!
Алистер
Ночь сегодня особенно темная. Снова
полнолуние, как и тогда. Небо в этом мире такое же потрясающее, как
и в моем. И это единственное, что нас объединяет. Небо и она.
Пробираюсь между ухоженными клумбами,
беру увесистый камень и разбиваю стекло на первом этаже. Они
называют это ветеринарной клиникой. Странные слова. Мне
понадобилось немало времени, чтобы их запомнить. Открываю окно и
забираюсь внутрь. Звери тут же начинают шуметь. Кто-то рычит,
кто-то лает. Только молодая собака с черной шерстью и подпалинами
смотрит на меня молча, чувствует нашу с ней связь. Животные куда
чувствительнее людей.