Дженна поднялась за ним и прильнула к его груди, чувствуя, как ее собственную переполняют эмоции.
- Люблю тебя, пап, - искренне выдохнула она, жмаясь к нему крепче.
- И я тебя, дочь. И я тебя, - он оставил несколько поцелуев на ее макушке, сжав в своих объятиях, прежде чем оторвался и пошел в направлении выхода.
Дженна посмотрела ему вслед с тяжёлым сердцем, наблюдая, как он обувается и еще несколько мгновений возится. Затем он вышел за дверь, захлопнув ее за собой, а глаза Дженны в этот момент упали на диван.
Кусочек маленькой подушки выглядывал из-под края устеленного поверх одеяла.
Ее сердце сжала эта мысль. Отец теснился на диване, потому что маленькая однокомнатная квартира - это все, что они могли себе позволить.
Сжав свои эмоции в кулак, она повернулась и пошла в свою комнатку, маленькую тесную комнатку, но ей с малышом хватало.
Подойдя к колыбельной, она увидела там Леона, он послушно сидел и перебирал пальчиками игрушки, заботливо оставленные ее отцом. Сердце Дженны разбилось сотни раз и слёзы счастья и одновременно боли затмили ее глаза.
Он умел сам с собой играть.
Протянув руки, она взяла его и прижала к себе, малыш вдруг заплакал и так крепко ухватился ручками за ее шею и волосы, словно боялся, что она отпустит его.
По лицу Дженны потекли слёзы и она крепко сомкнула глаза, целуя и прижимая к себе сына.
- Маленький мой. Мамин львёнок. Не плачь, мой хороший. Завтра мы целый день проведем вместе, я обещаю.
***
- Никогда не понимал людей, которые обожают жаркую погоду. Как можно любить время, когда солнце ведёт себя так, будто здесь тысяча градусов жары?
Дженна пропустила мимо ушей жалобы, склоняясь над коляской, чтобы уложить уснувшего сына. Она задержалась над ним, ее волосы скользнули по плечам вниз, образовывая вокруг ее лица занавес.
Леон все утро держался за нее, словно действительно боялся, что она уйдет, и только ближе к вечеру успокоился. Ее руки немного ныли и она чувствовала себя уставшей.
Дженна вздохнула и опустилась на скамейку, похлопав ладошкой возле себя.
- Иди сюда, возле меня полно свободного места.
Эрик остался стоять в другом конце, в тени каштана, опираясь на него со скрещенными руками и ногами. Его футболка частично прикрывала бок, неуклюже обнажая часть бледного плоского живота, а джинсы свободно висели на нем.