— Я всё понял доктор, спасибо вам
большое! — пискнул парень, снова вклиниваясь в наш разговор, потом
летящей походкой вышел из манипуляционной. По грациозности его
телодвижений я предположил, что молодой человек занимается балетом
или танцами.
— Ну что, сын, поздравляю! —
улыбнулся отец. — Пора подавать прошение о повторном заседании
коллегии, чтобы вернуть тебе статус лекаря.
— Давай немного подождём, — покачал
я головой. — Мы ведь понятия не имеем, какой сюрприз они могут
подсунуть в качестве испытания. А если я не могу завершить процесс
и придётся остановиться на полпути? Они меня тогда в ближайшее
время на пушечный выстрел не подпустят и статус мне не видать, как
собственных ушей.
— Это ты правильно говоришь, —
кивнул отец. — Лучше день подождать, зато потом за пять минут
долететь.
Я чуть не заржал вслух после этой
фразы. Отец увидел, как я давлюсь от смеха и снова начал делать
гимнастику для бровей.
— Ты чего?
— Да так, не обращай внимания, —
махнул я рукой, стараясь выровнять дыхание. — Вспомнилось кое-что с
этим не связанное.
— Ладно, работайте, главное старайся
в перегруз не уходить, пользы от этого мало.
— Постараюсь, пап, спасибо.
Отец ушёл, я посмотрел на часы, ещё
только половина десятого, а уже хочется чего-нибудь перекусить.
Сначала думал отправить Катю в качестве курьера в пекарскую лавку
неподалёку, но вовремя одумался. Нам может угрожать опасность. А
чего это я так торможу? Сказал санитарке организовать для всех чай
с пирожками и накрыть стол у меня в кабинете. Воскресное утро,
людей в клинике пока очень мало. Пока выдалась пауза, можно немного
расслабиться, до обеда ещё далеко. Илюхи жаль сегодня не было, его
бы тоже позвал чай пить с ватрушками, как он любит. Ну ничего
страшного, в понедельник он порадует меня своей физиономией.
Наше мирное чаепитие с поеданием
вкусняшек почти закончилось, когда вбежала медсестра и сказала, что
привезли тяжёлого больного.
— Папенька ваш уже в
манипуляционной, Александр Петрович, — прозвенел её голос весенней
капелью. — Требовал, чтобы вы срочно пришли.
— Уже бежим, Ксюша, — ответил за
всех Виктор Сергеевич, а потом обратился ко мне. — Точнее вы
бегите, а я уж пойду не торопясь.
Мы с Катей вошли в манипуляционную,
на столе лежал пациент в почти сгоревшей одежде, на теле жуткие
обширные ожоги. Запах жареного мяса смешивался с вонью от
обугленной одежды. Медсестра широко распахнула окно. По моим
представлениям, это травма несовместимая с жизнью, но пациент даже
был в сознании и громко стонал. Вслед за нами в кабинет ворвался
Корсаков, никогда за ним не замечал таких резких движений и
быстрого размашистого шага, но ситуация диктовала правила. Это
хорошо, что позвали Бориса Владимировича, для Кати такая задача
скорее всего может оказаться неподъёмной.