— Заседание коллегии я назначу
повторно, за неделю разберёшься с недостатками? — спросил он,
испытующе глядя мне в глаза.
— Я приложу к этому все усилия, Ваше
Сиятельство, — твёрдо ответил я. — До полного восстановления и
возможности работать самостоятельно я буквально в шаге пути. Уже
научился сращивать переломы, тольео большие раны сначала
обрабатываю хирургическими техниками и лишь потом пльзуюсь магией.
Но пациенты уходят с полным заживлением и без швов.
— Интересная задумка, надо будет это
внедрить среди лекарей со слабым даром, почему бы и нет. А то на
самом деле, все отвыкли уже руками работать. Хорошо, что меня
сейчас Захарьин не слышит, сейчас высказался бы, забыв про
субординацию.
На языке вертелся вопрос, сильнее ли
Захарьин, чем Обухов, но я всё же сдержался, это мне ничего не
даст, но есть шанс снова испортить князю настроение и тогда всё
заново.
— Когда будет заседание, Степан
Митрофанович? — спросил отец. — Чтобы нам лучше ориентироваться во
времени.
— На следующей неделе во вторник,
если быть точным. У нас намечаются слушания по другому поводу,
заодно и с вами вопрос закроем. Думаю, восемь дней форы вам
достаточно, чтобы подрихтовать заусенцы, как говорится?
— Отлично, Степан Митрофанович, —
нашёл наконец я силы облегчённо выдохнуть и расслабиться, а то
сидел, как на иголках всё время.
А этот дядька не такой уж и страшный
демон, как многие себе представляют, вполне адекватный. Вот
Захарьин, а особенно Гааз, те ещё чертилы, с ними надо быть
максимально внимательным и осторожным. Одно немного успокаивало,
если Обухов скажет, то они послушаются. Может и останутся
недовольны решением, но против него не попрут, когда он будет
отстаивать своё мнение, никому мало не покажется и душкой он в
таком случае для них не будет. Хотя, это не точно.
Мы ещё минут десять пообсуждали
дельнейшую стратегию продвижения нелёгкого процесса по делу с
амулетами, Степан Митрофанович дал отцу ещё несколько заданий по
сбору данных с клиник, которые согласились на участие в нелегальном
эксперименте, теперь и ему и матери предстоит пойти на новый круг
переговоров. И надо попытаться расколоть тех, кого мы подозревали в
участии, но они шли в глухой отказ. Заручившись поддержкой главного
лекаря Санкт-Петербурга и его официальным обещанием не применять к
участникам карательных мер, помогут развязать языки. А ещё больше
поможет угроза реального преследования, если выяснится, что они
применяли амулеты, но отказались давать показания против князя
Баженова.