- Я понимаю, - отвечал мужской голос.
Кажется, с ней беседует один из друзей отца, лорд Баллейн. – Только
если Холдон прав, и брак Асии с темным принцем поможет сохранить
мир?
- Битва состоится в любом случае! И
Асия станет заложницей. А если мою девочку там убьют? Или будут
мучить?
В голосе королевы послышались
сдерживаемые рыдания. Арман поморщился. А не лорда Баллейна ли отец
решил послать к темным?
- Людвиг, я прошу тебя! Ради нас!
Ого! Арман даже сделал шаг назад.
Стало мерзко. Может ли быть, что у матушки с Баллейном роман? Тогда
к темным ему и дорога! Но знает ли отец? Мысль о том, чтобы
рассказать об услышанном королю, мелькнула и пропала. Арман не
выдаст мать. Что бы она ни делала, она желает Асии добра. А отец
вспыльчив. Как предугадать его реакцию? И потом, Баллейн уедет
надолго. А женщины склонны обещать многое влюбленным в них
мужчинам. Может, у матушки с ним ничего и нет? И она просто морочит
бедняге голову?
Арман снова прислушался, но голоса
уже стихли, и он осторожно вернулся в коридор, откуда пробрался в
свою комнату. Ровно для того, чтобы у дверей гостиной столкнуться с
учителем Бартоломью.
- Опаздываете, ваше высочество, - с
недоброй улыбкой сказал он.
- Опаздываю… куда? – уточнил Арман,
понимая, что уже часов одиннадцать вечера.
- На внеочередной урок.
И указка опустилась ему на спину, да
так, что слезы из глаз выступили, а после Бартоломью, даром что уже
был ниже подросшего принца на полголовы, схватил воспитанника за
ухо и повел в учебную комнату, где усадил за парту и назидательно
продиктовал:
- Правила поведения для особ
королевской крови. Итак, первое…
Все эти правила Арман знал. И
понимал, что случай в оранжерее – история двоякая. Если бы их с
Беатрис увидел не наставник, а кто-то другой, он мог бы разнести
сплетни по всему дворцу. И тогда Арману пришлось бы жениться, иначе
честь девушки оказалась бы под угрозой. Но что теперь сказать
приятелям? Правду? Или солгать, что поцелуя не было? Видимо,
придется врать. Однако тогда прогулки в исподнем не избежать, и
отец его прибьет. Не посмотрит даже, что Арман – воплощение первого
Верфальта. А сказать, что поцеловал – друзья же и разнесут сплетню.
Как быть?
- А теперь цитируйте легенду.
Пятьдесят раз, - потребовал учитель, и Арман заунывно завел:
- В пятом столетии светлой эры на
свет родился первый Верфальт, и с детства не было в светлой Арлетии
человека добрее и справедливее его…