- Оставьте меня, - глухо сказал
король, и тронный зал стремительно опустел. Остался только Лорен.
София усиленно тянула его за руку, на другой висела Клодия, но
принц не сдвинулся с места.
Девочки переглянулись и вышли. Холдон
обернулся к Лорену и будто лишь сейчас заметил, что он все еще
здесь.
- Я слышал, твоя магия пробудилась, -
проговорил отец. – Ты доблестно сражался, сын. Защитил сестер.
- Я должен был сделать больше.
- Сделаешь. Через четыре года. А
сейчас ступай. Помню, когда пробудилась моя сила, я спал четыре
дня.
- Отец…
- Иди!
И когда Лорен уже закрывал за собой
дверь, ему послышались глухие рыдания. Но он списал это на обман
слуха: его великий отец плакать не мог. Сначала Лорен действительно
собирался вернуться к себе и прилечь, затем решил сначала узнать,
как чувствует себя Роберт. Раз брата не было в тронном зале,
значит, ранение серьезное.
Принц свернул к крылу, в котором жил
брат. Здесь было многолюдно: шепотом переговаривались слуги, все
почему-то суетились. И, что привычно, все шарахались от Лорена,
будто он нес с собой смерть. Но вот у дверей спальни Роберта
почему-то дежурил только один человек.
- Ваше высочество, - поклонился
он.
- Я хочу видеть брата.
- У него ее величество.
- Хорошо, подожду.
И Лорен замер, прислонившись спиной к
стене. Значит, матушка здесь. Ему почему-то казалось, что она с
Айвоном. Но нет, из двух сыновей она выбрала живого. Второму-то уже
не помочь. Хотелось спать. Отец был прав, тело постепенно
становилось ватным, действие зелья Клодии заканчивалось. Лорен уже
решил было уйти, когда матушка показалась из комнаты.
- Мама, - окликнул ее Лорен.
Королева медленно обернулась, и от ее
взгляда стала холодно.
- Ты, - прошипела она. – Это ты из
моих детей должен был умереть! Ты один! Почему Айвон? Почему
любимое мое дитя?
И она разрыдалась, закрыв лицо
руками, а Лорен почувствовал, как внутри одной трещиной становится
больше. Сегодня он потерял не только брата, но и мать.
- Этот вопрос нужно задавать не мне,
- холодно ответил он. – Может, потому боги тьмы и забрали Айвона,
что вы с отцом сочли себя праве решать, кому жить, а кому
умирать?
Прозвенела пощечина. Лорен даже не
шелохнулся. Он не чувствовал больше боли.
- Да ты… Да как ты…
Королева едва не задохнулась, а потом
бросилась прочь. Лорен не стал ее останавливать. Он сделал то,
зачем пришел: направился в спальню Роберта.