И одно я мог сказать совершенно точно — меня окружал реальный,
материальный мир, уж иллюзию Варпа я бы разгадал мгновенно. Так
что...
Я задумчиво почесал, было, переносицу и замер, глядя на руку.
Это была НЕ моя рука. Во-первых, она была просто меньше, а пальцы
были пропорционально слишком тонкими, ну а во-вторых, на ладони не
было хорошо мне знакомого, памятного шрама... Империум обладал
впечатляющими медицинскими технологиями, тем более после того, как
я вернул Человечеству Панацею — далеко не полную, но необычайно
ценную базу врачебных данных из былых времен. Но полностью убрать
следы того ранения было невозможно даже тогда. И со временем я так
привык к этому шраму, что просто не мог представить правую ладонь
без него. Он настолько вошел в мое восприятие себя, что не
сомневаюсь, что сохранился бы и при моем перерождении как у одного
из Вечных... Здесь же происходит что-то совсем иное!
Так, спокойно! Не будем кидаться в крайности. Нужно для начала
осмотреть себя и свое окружение, а потом уже делать выводы. Так я и
поступил.
Что ж, в росте я тоже потерял. Точно определить возможности не
было, но я сейчас не дотягивал и до метра семидесяти. Черты лица
так же истончились, насколько я смог определить на ощупь. Не было
даже намека на бороду или усы. Вообще, у меня возникло нехорошее
подозрение, что я в теле подростка. От моего нынешнего наряда у
меня почти начался нервный тик, это было какое-то подобие доспехов,
но именно что “подобие”. Ладно еще почти открытые руки, но
нагрудник, оставлявший живот совершенно незащищённым, не лез просто
ни в какие ворота. Гомункул вас на опыты забери, мне попадались
друкари-суккубы в более солидной броне! Ладно, это, может и
преувеличение, но все же... Ну еще за спиной имелся белый
шарф-накидка с золотыми вставками, но это даже не так плохо и
весьма практично.
Ну и конечно, самое главное, о чем я чуть было не забыл, как о
памятном слоне: за спиной у меня не было и намека на крылья. А ведь
с их самого первого появления, главной трудностью было не
материализовать их или использовать для полета — это получалось
само собой, а заставить их исчезнуть. Это требовало постоянной
концентрации.
Осмотрев себя, я перешел к изучению земли под ногами, и тут
напрашивались кое-какие выводы. Я лежал на мягкой и почти голой
земле с редкими растениями, и на ней были хорошо видны оставленные
мною следы — вот тут я лежал, а здесь я вскочил и переминался с
ноги на ногу. А вот чего на земле не было, так это каких-либо
следов, которые бы показали как я... ну или, по крайней мере, это
тело, попал сюда. Земля была сухой, от ветра это место было хорошо
прикрыто, а значит, следы должны были оставаться здесь долго. Но на
земле не было ничего. Все выглядело так, что я просто возник вот
прямо тут, на земле, очнулся и вскочил...