— Заю мне набили в Сингапуре, — сперва сказала она, что ожидаемо
привело к моему нехилому, так сказать, удивлению. — Такие
татуировки делают только местные мастера, это у них секрет такой.
Никому не рассказывают, ни с кем не делятся. А делают их… их обычно
делают триады. Это мафия такая.
— Во как, — ответил я. — А на кой-хрен ты попёрлась в Сингапур?
Как ты вообще туда попала?
И только лишь после этого вопроса последовал рассказ про
семью.
— Так… погоди, — сказал я. — И ты поехала в Сингапур, чтобы что?
Чтобы мстить?
— Ну да.
— Одна?
— Ну да.
— В четырнадцать лет?
— Ну да, Василий Иванович! — Шестакова обиженно шмыгнула носом.
— Сначала язык выучила, потом денег немножечко… э-э-э… скопила, —
тут шаманка неловко улыбнулась.
— Потом хоть вернула то, что «скопила»?
— С процентами вернула, Василий Иванович! — замотала головой
Шестакова. — Правду говорю! Честное слово!
— Так… выучила язык, нашла деньги и-и-и-и…
— И поехала. А вы бы на моём месте не поехали?
— Я бы…
Ну конечно же, я бы поехал. Поехал и размотал узкоглазых. Но как
бы это пафосно не прозвучало, я — это я. А подросток Ксюша — это
подросток Ксюша.
— И что? — уточнил я. — Отомстила?
— Не-а, — вздохнула шаманка. — Не нашла.
— Понятненько…
Тут мы оба замолчали и уставились на Москву. Вечерело. Внизу
шумел вечный машинопоток и толпами ходили люди. Загудел теплоходик,
проплывающий мимо по реке. Разом вспыхнули уличные фонари, да и всё
вокруг постепенно зажигалось огнями. Вывески, вывески, вывески, не
счесть их.
Я думал.
— А почему вы вообще спросили? — вдруг первой прервала молчание
Шестакова. — Про татуировки?
— Ах, это, — я попытался сделать максимально скучающий вид. —
Увидел одну такую у наших сингапурских друзей… ну, тех самых, что
приехали инвестировать в Удалёнку. Вот и удивился. Про тебя сразу
же вспомнил.
— М-м-м-м, — Ксюха поддержала мою игру в скуку. — Понятно, — и
как мы между делом решила спросить: — А что за татуировка?
— Не помню, — сказал я, не глядя на Шестакову. — То ли змея
какая-то, то ли ящерица. То ли насекомое…
Ага!
Краем глаза я спалил, как кадет Шама дёрнулась при слове
«насекомое». С тем между нами снова воцарилось молчание и я
подождал, не захочет ли Ксения Константиновна поведать мне что-то
ещё. Но… не захотела.
— А что эта татуировка умеет? — спросил я тогда. — Для чего она
вообще?