Правда, у меня есть как минимум два
слабых, но утешения. Первое – он не достанет смартфон, чтобы
включить 4G и проверить правоту моих слов. Второе – всегда могу
наплести, что всё выдумал.
– Ну-ну, чего замолчал? – прищурился
Добролюбов, ведя себя словно взявшая след охотничья собака.
– Да пошутил я, – махнул рукой. – Ну
какой, ясный перец, 1946-й! Это в другом было. В «Двух бойцах»,
кажется. Слушай, ты мне вот что лучше скажи: как думаешь, если на
рубли перевести, сколько денег в том вагоне?
Добролюбов помолчал немного.
– Ты, Алексей, зубы-то мне не
заговаривай. Я давно за тобой пристально наблюдаю. И японский ты
знаешь в совершенстве. Ну, мне так кажется, по крайней мере. И эту
их борьбу…
– Боевое искусство вообще-то, –
втиснул я свои пять копеек и снова язык прикусил.
– Вот-вот, – поддакнул опер. – Каратэ
знаешь. Стреляешь метко, производишь впечатление человека, многое
повидавшего, да и вообще…
– Что вообще? – не выдержал я и
надавил педаль тормоза.
Добролюбов недоумённо на меня
уставился. Я обернулся назад и сказал японцу:
– Товарищ Кейдзо, у нас тут с
лейтенантом разговор серьёзный намечается. Не в обиду: пересядь,
пожалуйста, в кабину студебекера.
Ни слова не говоря, японец выполнил
мою просьбу. После этого я повёл машину дальше.
– Ну, говори, что ты там хотел, –
продолжил я нашу с опером беседу, исход которой мне был неизвестен,
но уже нервы щекотал своей непредсказуемостью.
– Мне кажется, что ты, Алексей
Оленин, никакой не простой водитель СМЕРШ, за кого себя выдаёшь, –
вдруг сказал Добролюбов, заставив меня внутренне напрячься. Он что
же, в самом деле знает, что я – попаданец из 2024 года?! Что на
самом деле звать меня Владимир Парфёнов, и я капитан ВДВ, бывший
журналист и командир штурмового отряда в зоне Специальной военной
операции, который неудачно схоронился от вражеской то ли мины, то
ли снаряда, а потом оказался тут, в августе 1945 года, в момент
начала советско-японской войны?!
– Кто же я по-твоему, товарищ
лейтенант? – спросил я с кислой ухмылкой. Решил прикинуться ветошью
и не отсвечивать, на всякий случай.
Добролюбов очень серьёзно, вот
буквально пронзительно на меня посмотрел и сказал:
– Я полагаю, что ты, Алексей Оленин,
– старший офицер СМЕРШ, направленный на Дальневосточный фронт для
выполнения особо важного государственного задания!