Трепетное отношение к природе, особая чувствительность к её красоте - отличительная черта японцев. Например, у нас в мае цветут яблони. Весь город покрывается бело-розовой пеной. И это зрелище не менее удивительное, чем цветение сакуры. Но я на секунду представила, как кто-то из моих сотрудников вдруг заявляет: «Елена Владимировна, возьму-ка я завтра отгул. Буду любоваться цветущими яблонями» - и мне стало жаль этого беднягу. Ведь в ответ на такое заявление я бы взяла со стола степлер и хорошенько бы врезала им дуралею по голове.
Работать надо, а не цветочками любоваться!
А в Японии всё иначе. Цветущая сакура – это возвышенный, нежный и романтичный символ Страны восходящего солнца...
Размышляя об этом, я наступила на жующего японца.
- Ерена-сан, осторожно! – закричала Юмико.
Но было поздно. Японец сидел на земле и активно участвовал в празднике ханами, поедая куриный шашлычок и потягивая пиво из банки.
Мы находились в Императорском парке Синдзюку. Его аллеи и лужайки постепенно заполнялись прибывающим народом. Прохладный воздух, наполненный благоуханием, удивлял чистотой и свежестью. Странно, что есть возможность вдохнуть полной грудью, находясь в центре многомиллионного мегаполиса. Дома, например, мы такое не практикуем, дышим украдкой, чтобы не отравиться промышленными выбросами и автомобильным выхлопом.
А в Императорском парке дышалось легко. Цветущая сакура поражала воображение. Я поняла, что замечания японских коллег о своевременности моего визита не были преувеличены. Чёрные ветки деревьев, усыпанные белыми, розовыми или малиновыми цветами, выглядели роскошно.
И вот, рассматривая прекрасную сакуру… я наступила на какого-то мужчину! Три японца растянулись на лужайке под деревом, постелив на землю коврик. Они тоже любовались цветами вишни, но при этом не забывали аппетитно чавкать над коробками-бенто: все трое жевали темпуру и якитори и запивали еду пивом.
И тут появилась русская дамочка и затоптала одного из них!
Юмико издала крик голодной чайки, японцы подскочили так резко, что я решила – сейчас будут бить. Нельзя безнаказанно топтать копытами человека, получающего тонкое эстетическое удовольствие.
Но я ошиблась. Следующие десять минут мы танцевали своеобразный менуэт – Юмико приносила извинения и кланялась, пострадавшие тоже приносили извинения и кланялись. Я раскаивалась и подыгрывала. Юмико, безусловно, извинялась за то, что иностранка нарушила священный ритуал ханами и сломала мужикам кайф. А японцы, вероятно, извинялись за то, что неосмотрительно улеглись именно под то дерево, где я собиралась пройти, любуясь сакурой. То есть, и они мне тоже сломали кайф.