Для меня высшей наградой была улыбка, подаренная мне кумиром вместе с шоколадкой и несколько дежурных фраз.
- Мышонок, ты просто меня выручила! Не представляю, чтоб я делал без тебя!
Может, Мышонок и не самое романтичное прозвище, но для меня оно звучало самой прекрасной музыкой. А шоколадки, которые он дарил, - настоящими драгоценностями, которые я не спешила сразу слопать, а растягивала на несколько дней. Отламывала по кусочку и представляла, как Захар меня кормит.
И неважно, что, когда тетя Валя уезжала на дачу, Захар приводил друзей, причем чаще девушек. А я, чтоб хоть одним глазком глянуть, кого он привел, пекла какую-нибудь вкусняшку, и на правах друга приносила им.
Глупость, конечно. Но и за творожные печеньки я получала еще одну порцию похвалы. Присоединиться к тусовке меня, конечно, никто не приглашал. Но мне было достаточно и того, что мой любимый уплетает угощение и вспоминает меня.
Я убеждала себя, что еще маленькая для отношений. А вот как вырасту, как с меня снимут эти ужасные брекеты, как бабушка разрешит не носить эти дурацкие торчащие косички, он меня обязательно переведет из пажей в невесты. И все у нас будет хорошо.
Говорят, что самые искренние желания исполняются. Правда, что для этого нужно желать по всем правилам, продумывая все детали. Иначе получится, как у меня…
Выбора, куда поступать после школы, у меня не было. Естественно, в наш педагогический. Сдав летнюю сессию, я на все лето уехала в лагерь вожатой. Очевидно, речка, солнце и постоянная ответственность за детей сделали из меня почти куколку. Я загорела, постройнела и, как мне показалось, вылечилась от своей любви. Типа – с глаз долой, из сердца вон. Мы и так на тот момент редко виделись – он уже два года, как перебрался в Москву. Говорил, что учится на экономическом, но больше о помощи не просил. Хотя в любом вузе есть определенное количество гуманитарных предметов, и не думаю, что он загорелся желанием самостоятельно писать никому не нужные рефераты…
Я даже представляла, как увидев Захара, просто улыбнусь ему, так уверенно и независимо, на его дежурное: «Как дела, Мышонок?» отвечу – «Замечательно!» И пройду мимо, не умирая от желания подольше подышать с ним одним воздухом. Гордо неся свое подтянутое тело, на которое уже, между прочим, некоторые и облизывались.