– Раздели с ребятами.
Ближе к вечеру два полицая решили
умыться, разделись по пояс и начали плескаться, словно дети.
Кричать, смеяться. Вести себя так, будто никакой войны и рядом нет.
Оружие они оставили у крыльца.
– Аркаша, Андрейка, за мной. Катя,
Стёпа, чтобы ни случилось – сидите на месте. Ясно?
Дождался одобрительного кивка,
двинулся по лесу к месту, где деревья подходили ближе всего к
дому.
Собаки не было. Это плюс. Зарезать
по-тихому полицаев не получится. И боязно. Штык-ножи с немецких
винтовок снять не додумались. Штык от «мосинки» Александр
использовать побоялся.
– Андрейка, можешь незаметно
подобраться к крыльцу и стянуть у них винтовки?
Андрейка оценивающе осмотрел место
действия и кивнул в знак согласия.
– Как только Андрейка спрячется с
винтовками, мы скрытно бежим к крыльцу и врываемся в дом. Надо
грохнуть Архипа до того, как оклемаются эти двое. Это наше боевое
крещение, Аркаша, и тут либо ты, либо тебя.
План почти получился. Легко добрались
до крыльца, проникли в сени, вошли в дом. В комнате Александр
запнулся за бросившегося под ноги кота и зацепил винтовкой какой-то
предмет. На грохот выскочил огромного роста детина в кальсонах и
мощным ударом отправил Тюляпина в глубокий нокаут. Александр, стоя
на одном колене, ударил мужика стволом винтовки снизу вверх и тут
же получил удар по голове. Глаза полезли из орбит, рассыпая вокруг
яркие светящиеся искры. Словно молот опустился на голову, а не
кулак…
Александр открыл глаза от частых
ударов по лицу. Открыл глаза и увидел над собой заплаканные глаза
симпатичной девушки. Хотел улыбнуться, но не смог.
– Там ещё двое. Надо что-то делать.
Иначе они нас убьют, – залепетала она.
Александр, превозмогая боль сел.
Перед ним стояла на коленях полуобнажённая девушка в разорванном
платье, а рядом лежало тело того самого детины, который отправил в
нокаут обоих горе-воинов. Под телом растекалась лужа
крови.
– Ёшки-матрёшки! Ты чем его так? –
спросил он, проверяя пальцами целостность своей головы.
– Топором, – опять пролепетала
она.
Александр медленно поднялся, опираясь
на винтовку, остановившись взглядом на окровавленном топорище.
– Приведи в чувство Аркашу, – сказал
он, с трудом отводя взгляд от орудия убийства.
Полицаи перестали плескаться и
вытирались полотенцами, о чём-то негромко переговариваясь. Из окна
кухни, откуда наблюдал Александр, стрелять было невозможно.
Тюляпин, несмотря на все старания девушки, в сознание никак не
приходил.