Лучше бы не помнить того, что
произошло. Мокрый, грязный, шатаясь от груза, который лёг на его
плечи, Коля вышел на центральную площадь села. Он увидел четыре
трупа на виселицах, и трёх расстрелянных в затылок красноармейцев.
Его личность раздвоилась. Знания, полученные в будущем
противоречили увиденному. Он, своими руками, убил человека,
русского парня, такого же, как и он сам.
– Выходит, что я тоже убийца? –
спросил он сам себя вслух.
– Ты – предатель, – раздался рядом
голос.
Коля оглянулся на голос. Чуть в
стороне стоял полицай полувоенной форме, с повязкой на рукаве, в
немецкой кепке и винтовкой на плече.
– Теперь тебе у Советов – расстрел! –
он засмеялся.
– Я не хочу быть предателем! Я здесь
для того, что свергнуть режим Сталина!
– Режим Сталина? – полицай хмыкнул. –
Свергай, кто тебе мешает? А для всех советских ты уже предатель. Не
отмоешься.
– Я не хотел его убивать!
– Революцию в белых перчатках не
делают, забрызгает кровью. Ты вон Сталина решил свергнуть, значит
надо уничтожить миллионы солдат, а заодно и всех мирных жителей,
включая и детей со стариками, которые против твоей революции.
Впрочем, ты уже начал уничтожение, если не остановишься, то и
Сталина свергнешь. Пошли, вояка. Жрать, наверное, хочешь? Господин
Тилле попросил позаботиться о тебе. Не знаю, что он в тебе нашёл.
По мне так такой же, как и все мы, предатель родины.
Предатель родины? Слова врезались в
мозг, словно калёное железо. Немцы освободители от коммунизма,
значит и он освободитель! Предатель тот, кто сменил гражданство!
Или нет? Предатель, то кто предал. Предал кого или что? Коля не
понимал, кого он предал?
Они вернулись обратно в тот же дом.
На столе стоял чугунок с вареной картошкой в мундирах, рядом лежал
пучок зелёного лука, порезанное ломтиками сало, кусочки хлеба,
яйца. Картёжников не было.
Полицай поставил винтовку у
стены.
– Садись, ешь, заслужил. Остальные по
дворам шукают продукты. Немцам ведь тоже жрать хочется. Соберём
обоз с продовольствием, ну и что там ещё ценное попадётся, повезём
в город. А деревню сожжём. Кому она теперь нужна без жителей.
Коля чуть не подавился от таких слов.
Он вспомнил, как нанизывали младенцев на штыки и швыряли в
огонь…
Вырвало прямо на стол. Табуретка
вылетела из-под него, удар сапогом прошёл по рёбрам, сбил
дыхание.