– Доброе утро.
– Доброе, Лен. Как у тебя дела? Всё в
силе? Мы с отцом ждём вас к семи вечера, – Наталья Петровна шикнула
на мужа и вернулась к разговору, – Арина с семьёй чуть раньше
приедет.
– Это хорошо, но у нас не
получится.
– Лен, что случилось? Как это не
получится? Отец уже мясо замариновал.
Мои свёкры были самыми мировыми
людьми, они любили меня словно дочку, я отвечала взаимностью. И вот
теперь мне надо их огорчить. Не справедливо! Почему накосячил он, а
плохие новости должна приносить я? Скрипнув зубами, выдала
единственное, что не могло их огорчить сразу. Пусть Паша сам
разруливает со своими родителями, мне хватило моей мамы.
– Да, случилось… Пусть Паша вам сам
расскажет, а я сейчас не могу говорить. Простите.
Сбросив звонок, сразу отключила
телефон, прекрасно зная Пашину маму. Она с меня живой не слезет,
пока не докопается до истины. А я не могу, мне противно и стыдно
рассказывать ей, как Паша променял меня на другую женщину. Словно
это я грех совершила, а не он. Снова боль надавила мне на плечи,
медленно сжимая виски и подбираясь к сердцу. Глубоко и часто
задышав, я запретила себе думать о плохом. Надо научиться
сдерживаться и смотреть только вперёд. Если я буду и дальше
позволять себе киснуть, то сойду с ума.
Дёрнув головой, убрала телефон в
сумку, подхватила небольшую дорожную и вошла в дом, где жила
подруга. Ключи она оставила под ковриком, специально для меня. Мне
понадобился ровно час на то, чтобы привести себя в более-менее
нормальный вид. Лёгкий макияж, строгие чёрные брюки, рубашка цвета
морской волны и ярко синий пиджак. Пришлось отказаться от высоких
шпилек, ещё неизвестно как день пройдёт и во сколько я вернусь,
выбор пал на классику среднего каблука. Практично, удобно и
красиво.
Первый пункт – подача заявления на
развод, но для начала надо позвонить Паше и поставить в
известность.
– Привет, Капелька.
– Здравствуй, Паш. У тебя будет
возможность подъехать в суд и написать вместе со мной заявление на
развод?
Я слышала, как муж тяжело вздохнул,
как на заднем фоне кто-то его позвал и потом минутная тишина.
– Лен… Давай встретимся и
поговорим?
Теперь настала моя очередь молчать.
Тяжело слышать любимое прозвище. Сердце замерло и бухнуло в районе
кадыка. Еле взяла себя в руки и выпалила на одном дыхании про
намерения. Но говорить или что-то ещё обсуждать не хотела. Не
видела смысла. Что нового он мог мне сказать? Что это всё неправда
и злая шутка?