Мне очень хотелось узнать, как он переживает расставание с Лизой, или уже переболел... Но я так и не решилась. Сын был в приподнятом настроении, и испортить его ненужными вопросами не хотелось.
Выходные посвятила дому. Правда, в воскресенье вечером Алёна вытянула меня погулять и выпить кофе в парке.
С понедельника я стала ездить к Мирошникову, но, к счастью, его дома ни разу за неделю не застала. В субботу не знала, в какое время лучше поехать, встречаться с Захаром не хотелось, а слушать его намеки, тем более. Хотя, почему намеки, по-моему, он был крайне прямолинеен. Была даже мысль, позвонить и спросить, когда его не будет, но потом решила, что это будет совсем по-детски. Потом пришла к выводу, что делать надо так, как удобно, в первую очередь, мне.
Поэтому поехала в первой половине дня, не совсем рано, но и так, чтобы мой выходной не пропал.
Мирошников был дома. Он вышел из кабинета, чтобы поздороваться и скрылся в нем опять. Я же занялась своими делами. Я уже убирала прихожую, когда Захар вышел из кабинета и открыл кому-то ворота. И уже через пару минут в дверь вошла уже знакомая мне брюнетка, та самая, чью серёжку я нашла под кроватью в спальне. На ее лице расцвела счастливая улыбка, она поздоровалась и прошла за Мирошниковым в кабинет, виляя бедрами плотно обтянутыми красной юбкой.
Всё-таки, Тоня была права, он бабник. В прошлую субботу меня в постель затащить пытался, а сегодня потащит эту девочку. Сколько ей, лет двадцать пять, максимум двадцать шесть? Красивая, ухоженная и фигурка хорошая, и живот плоский без растяжек...
Так, стоп! Это что сейчас было? Какая мне разница? Никакой! Должно быть никакой. Почему тогда так неприятно и хочется поскорее сбежать, чтобы случайно не стать свидетельницей их брачных игр? Зараза, Мирошников, ты всё-таки зацепил что-то внутри меня.
Я швырнула тряпку в ведро, разбрызгав воду. Хотелось и ведро пнуть ногой, но я понимала, что убирать это придется мне же. Сделав пару глубоких вдохов и медленных выдохов, я стала от ста отнимать семь. Где-то прочитала, что этот способ переключает мозг с эмоций на логику и успокаивает.
- Сто, девяносто три, восемьдесят шесть, семьдесят девять... - шептала себе под нос, пока домывала пол. Я дошла до двадцати трёх, и действительно почувствовала, что волна раздражения отступила. Но тут появился Захар и попросил сделать им кофе. Если мне не сложно.