— Да ладно тебе, дружище... Блять. —
Вскинутые руки в жесте примирения оказались бессильны, и мне
пришлось закрывать себя от множества кунаев, запущенных прямо мне в
лицо. — Ха-ха! Я смотрю, ты тоже человек дела? Может поговорим?
Прикидывая, что я могу сделать с
Какузу, я осторожно наворачивал с ним круги и посматривал за спину,
боясь удара от оставшихся членов Акацуки. По-видимому, они
действительно не собирались вмешиваться, наблюдая за боем в
сторонке.
Мы немного неловко обменивались
ударами, и я старался поддеть хотя бы каплю крови оппонента, но он
не давал задеть его даже на миг. Видимо, он был прекрасно
осведомлён о моей особенности.
— Стихия огня: Огненное дыхание!
Стихия ветра: Порыв ветра! — Лишь сделав шаг назад, Какузу тут же
выпустил две техники к ряду, покрывая всю площадь... Ошибкой было
думать, что он сможет выжечь меня своей комбинированной
техникой.
— Идиот! Ты действительно думаешь,
что на мне это сработает?! — Прыгая прямо в объятья пламени, я
мчался в сторону оппонента, не обращая внимания на опалённое
тело.
Не ожидав такой наглости от меня, бой
переходит в иною плоскость, где и Какузу показывает свою истинную
личность. Множественные нити выползают из его рук, создавая подобие
щупалец, норовивших меня придать и отбросить подальше. Но слишком
поздно думать об этом, когда исход боя стал предрешён. Он слишком
близко подпустил меня к себе...
— Ошибка! — Выкрикнул я и вонзил косу
прямиком в шупальце, перерубая его и выдёргивая сотни нитей из его
тела. Чёрная кровь заливала всю округу и орошала меня, чем я
незамедлительно воспользовался, вычерчивая ногами круг для
запретной техники. Потоки моей и чужой крови смешивались воедино,
образуя мои чернила для собственного шедевра. — Прощай, мудила!
Техника проклятия: Кровавый обет!
Тело словно покрылось невидимой
вереницей символов, и чакра, связывающая меня ниточками с моей
целью, была готова выполнить любой мой приказ. Никто не спешил
помочь Какузу ровно до того момента, пока я не замахнулся своей
косой, чтобы почесать себе спинку. Несколько ловких движений, и вся
моя спина была изрезана моим же лезвием, которое выпустило изрядно
крови и превратило спину Какузу в труху. Он тут же начал корчиться
в агонии, теряя сразу четыре своих личности после подобной
выходки.