Жаль, что некому проверить его ментальное соответствие: у Канцлера нет техников или кураторов. Зато есть боги новой эры в подчинении. И, по законам военного времени, абсолютная власть.
— Славные воины Альдо, — звучал Голос, — сегодня вы совершили ещё один важный шаг на пути к миру и порядку в этой галактике. Наше общество разумного генетического контроля стоит перед важнейшим вызовом…
Слова лились. Танатос механически фиксировал их — просто на случай, если в этом пафосном потоке удастся вычленить полезное зерно. Сомнительно, конечно: всё важное Канцлер скажет лок-генералам лично. Это наверняка будет не настолько многословно, совсем не идеологично и предельно конкретно.
“Уничтожь их всех, Танатос, — вот что услышал он в последний раз. — Никто не должен вырваться из звёздной системы Гэлло. Любые методы уместны.”
Так что прислушиваться к речи не было нужды.
Конечно, Танатос не мог просто смахнуть эту пафосную ерунду со своего внутреннего экрана, не имел права параллельно включить нечто другое или уйти на другой уровень вирта: последние годы подобное приравнивалось к государственной измене. Тем не менее, у него всегда оставался дом разума. То, что внутри. Вещи и моменты, не позволяющие сойти с ума; свободное пространство, в котором он мог быть собой.
Раньше это, как правило, были воспоминания о кратких моментах, когда удавалось без свидетелей пообщаться с Деймосом, Амано и Гипнос, урвать толику личной свободы — без контролирующей маски, без присмотра со стороны техников, без “правильных” и “неправильных” тем. Поначалу такие мгновения случались реже, чем планеты с разумной жизнью, но потом, когда Долос создал их личное вирт-пространство, многое стало проще.
Года три назад Танатос взял за привычку просматривать встречи с Ли-11, пока звучал Голос. И странное дело: с каждым разом Голос становился всё тише, влиял всё меньше…
Пока не стал где-то в глубине души просто голосом. С маленькой, почти что жалкой, бессмысленной буквы.
Разумеется, Танатос не рисковал никуда записывать вирт-встречи с Ли. Даже на теневые сервера, даже на внешние базы данных — нигде, где даже теоретически это могли бы отследить. Но у него оставалась собственная память: идеальная база данных, которую никто не взломает и которая никогда не подведёт. Это у людей стандартной модели базовая память ненадёжна, подвержена множеству когнитивных искажений и крайне зыбка; Танатос был создан так, что помнил