— В нём что-то есть, — прошептала она, её голос дрожал от
осознания прикосновения к древней тайне.
Ратибор подошел и взяв кувшин, вытряхнул на пол его содержимое.
На пол посыпались крошки, труха, давно сдохшая мышь и что-то
тяжелое, что звякнув металлом, ударилось об пол и покатилось.
Ратибор нагнулся и поднял… яйцо. Обычное яйцо, которое почему-то
не разбилось. Он потер его о рукав и показал всем. Идеальной формы
яйцо из чистого золота сияло полированным блеском.
— «Не простое, а золотое»… — медленно процитировал он.
Зулейка ахнула. А хранитель хмыкнул в бороду и довольно
улыбнулся.
— Похоже мы нашли место, где рождались сказки. — торжественно
сказал он. — Ищите ещё, я хочу знать об этих стариках всё!
Все ещё переваривая шок от золотого яйца, которое Ратибор поднял
с пола, они стояли вокруг, как заворожённые. Старый дом, который
был лишь местом для ночлега, а стал местом трагедии, теперь обретал
новые очертания в их сознании. Они находились не просто в древней
хижине — это было место, где рождались сказки.
— Мы должны искать дальше, — повторил Хранитель, его голос был
полон трепета. — Этот дом хранит тайны, о которых мы даже
представить себе не могли.
Зулейка нахмурилась, всё ещё держа руку в направлении, где она
почувствовала магию. Теперь каждый предмет здесь мог оказаться
чем-то необычным.
— Если это место и вправду было домом… тех самых стариков, —
задумчиво начала она, — то здесь могут быть вещи, которые связаны с
самыми древними легендами.
Ратибор, осторожно положив золотое яйцо на стол, рядом с плошкой
с останками Колобка, оглянулся на остальных.
— Если яйцо — часть легенды о рябой курице, а игла — о смерти
Кощеевой, а наш Колобок их как-то связывает, то что ещё может здесь
оказаться? Ведь в каждой сказке, — он взял в руки старый глиняный
кувшин, опасливо заглядывая внутрь и гукая, — всегда есть что-то
большее.
Зулейка, медленно обойдя комнату, остановилась у старого
сундука, полуразбитого и наполовину прикрытого пыльной тряпкой. Она
потянулась к нему, и, подцепив обломок доски, скинула тряпку на
пол.
— Здесь что-то есть, — сказала она, её пальцы разворошили давно
сгнившие тряпки и коснулись чего-то твёрдого внутри сундука. Двумя
пальцами, держа за самый краешек она вытянула из сундука сломанный
костяной гребень. Его форма была странно изогнутой, на одном из
концов была трещина и нескольких зубьев не хватало.