Рисовал я как курица лапой, пел еще хуже, зато мне
понравилась лепка. Тоже косо выходило — зато с душой. Особенно
удалась скульптурка училки лит-ры: что-то вроде древнего идола
плодородия, с узнаваемыми чертами. Не стоило мне, конечно, её подписывать. А
потом фотографировать и одноклассникам рассылать. И приятелям из
параллельных классов. Однако надо отдать должное: изошник и
литературичка легко могли мне двойки влепить и создать проблем на
каникулах. Но пожалели.
Короче,
слово за слово, кончилось тем, что папаша погнал в магазин. Я же,
распаленный спором, выскочил из дома без куртки: днем, когда я
возвращался из школы, было жарко. И тут же пожалел. Сентябрьский
день превратился в синеватый прохладныйвечер,
и, выйдя из магазины со свежим хлебом, молоком и батоном колбасы, я
почти что клацал зубами. Вот и решил срезать через парк: так
короче. Да и безлюдно там вечером, а мне ни с кем здороваться не
хотелось. И так знакомая продавщица — а у настут все знакомые — достала: «Привет, Кирюша, как
дела?» Терпеть не могу такую назойливость, но здесь так
принято.Атомоград-58 —
небольшой город, и очень сплоченный. Опасная зона, Орденские
земли.Долетевший до искровых
башен хищникМеждумирья— обычное дело. Как и учебные
тревоги.Пару раз на моей памяти и не учебные
были…
Наверное,
похожая атмосфера была в закрытых «режимных» городах СССР.Откуда я знаю про СССР, когда в этом
мире совсем другая история: дети-волшебники летают, Искровые башни
стоят, монстры из порталов выскакивают? Так я попаданец. Но это
особогозначения не имеет. Не
был я главой конструкторского бюро или спецназовцем, нет и
каких-нибудь других эксклюзивных навыков. Биографию тоже не назвать
интересной. Я не призванный
герой и вряд ли что-то смогу изменить в своем новом мире. Так что
здесь, с тех пор, как начал обретать память о прошлой жизни,
япросто продолжил жить как
жил. Так и стукнуло мне
одиннадцать лет.
И
двенадцать бы стукнуло, если бы
не этот злосчастный поход за
хлебом с колбасой!
В общем,
по живописному осеннему парку с его извилистыми дорожками иразноцветными шарами фонарей я шагал,
не глядя на окружающую меня красоту. Все мое внимание уходило,
чтобы давить рвущиеся из глубин души протуберанцы: накопившееся
раздражение требовало выхода, и желательно максимально взрывного.
Зрело предчувствие крупн