Я или она? Без понятия.
Не замечаю, как носом своим ее касаюсь. Пульс шкалит. Мозг плывет. Пальцами ныряю в петли для ремня на ее джинсах. Вжимаю в себя. Переступает, в грудь мою ладонями врезается. Дыхание ее на своих губах ловлю. Сладко… Как же охеренно сладко!
Кажется вот-вот…
Но все рушится, когда Кулагина комкая кофту у меня на груди, тормозит меня и шипит:
– Пусти, – уже не так уверенно и дерзко, но раздраженно. – Убери руки, Волков!
Не хочу.
Вот не хочу и все тут!
Ты первая, Кулагина, – думаю про себя, но ей, разумеется, этого не говорю. Стискиваю челюсти, напрягаю отказывающиеся подчиняться мышцы и повинуюсь. Разжимаю руки, убираю ладони. Она отскакивает, напоследок засандалив кулаком мне в грудь, а у меня будто свет перед глазами на хер меркнет.
Давно меня так не клинило и не “вело”. Никогда после нее, если точнее. Забытое и потерянное чувство штормит и выкручивает. Вот только если меня аж до колик взбудоражило, то Кулагину до искр в глазах раздраконило. Сейчас точно начнет плеваться ядом. Поэтому рот я открываю первый:
– Успокоилась?
– И что это было, Волков?
– Шокотерапия.
– Никчемный из тебя терапевт и методы у тебя старомодные.
Ну-ну…
– Зато действенные. Любую истерику гасят на раз.
– Я не истерила и вполне была спокойна, если тебе интересно, – дергается. – Просто решала проблему всеми доступными мне методами. А что? Что мне было делать? У ворот ночевать? А завтра? У меня сел телефон, ни одну службу не вызвать, а эту железку явно заклинило…
– Не заклинило, – бросаю, наблюдая, как пальчики девушки по футболке под курткой скользят, опуская задравшийся край. Туда бы и моим рукам…
Нервничает. Не в своей тарелке себя ощущает. Кайф! Но никогда, ни за что, ни под какими пытками в этом не признается. Так было всегда. С ней только на ощущениях и инстинктах. Не девушка, а ребус! Сборник кроссвордов. Причем китайских, где ни тютельки не понятно, на кабздец, как интересно.
– То есть “не заклинило”? Ты прекрасно видел, что я открыла замок, но воротам хоть бы хны.
– Там затвор потайной, который ключом не открыть.
– Чего? Ты-то откуда знаешь? – морщит нос.
– Я его и устанавливал.
– Зачем?
– По просьбе Марты Александровны, не тормози, конфетка, – вылетает раздраженней, чем мне бы того хотелось.
– И зачем бабушке нужен был потайной затвор?