Торин Могучий посмотрел на меня,
внимательно изучая.
— Как тебя зовут? — спросил он.
Ну вот опять этот вопрос, который я
уже устал слышать: за столь короткое время мне его задали раз
пятьсот!
— Димитрий, — ответил я уставшим
голосом.
— Я — Торин Могучий, — ответил гном,
продолжая меня изучать. — Скажи мне, что тебя беспокоит?
Ого, новый вопрос! Я, не раздумывая,
начал на него отвечать — накипело:
— Ваша земля очень мудрая и
справедливая. Она возмущена от вашего невежества! Вы ходите по ней,
считая это данностью! Вот бы в моем мире была хотя бы часть этого
сокровища — поверьте мне, мы бы смогли сохранить ее как ту, что
дарует! Не крадите, а отдавайте! Что вы даете ей? Кровь… Вы забыли,
что она живая и чувствует через ваши ступни всю боль и обиду,
забыта и покинута, как мать, которой запретили быть наседкой за
своими детьми.
В этот момент в моих глазах появились
слезы. Возможно, я вспомнил свою мать или еще что, но я не мог
понять, почему в своем ответе говорил только о Земле. Такое
чувство, что за столь короткое время я настолько проникся
творящейся здесь несправедливостью и завистью к тому, что у нас
такого нет, и тем, как они безрассудно этим пользуются и не знают
бед. В то время как моя земля получает гораздо больше ударов… Да
когда же мы будем ценить то, что у нас есть? Что-то со мной не
так…
—
Эге, ну ты выдал, — крикнул мне мой подселенец. —
Даже я пустил
слезу.
— Ты маг Земли и пришел по нашу душу,
— задумчиво сказал Торин Могучий. — Ты либо ее уничтожишь, либо
сделаешь сильной. В тебе сидит демон для окончательного
решения.
— Что? — спросил я, с трудом держа
эмоции.
— Поспи, — сказал он и приложил свою
руку к моему лбу. И я тут же вырубился.
Пробудившись от пения птиц, я
попытался открыть глаза, но яркий свет заставил меня снова их
зажмурить. Когда я немного привык, огляделся вокруг.
— Где я? — спросил я себя.
Я находился в одиночной больничной
палате. У решетчатого окна стояла тумбочка с водой и таблетками.
Белые стены окружали меня. Я сделал попытку подняться, но
обнаружил, что мои руки скованы наручниками. Взирал на это с
недоверием.
— Это был сон? Я снова в палате?
Значит, я не выздоровел, и вся моя якобы блестящая карьера, а также
прогулки с Джином в магический мир были лишь галлюцинацией!
Боль нахлынула, и лицо исказилось,
хотелось закричать. В этот момент в палату вошли двое.