Вскоре мы выбежали на небольшую
поляну, залитую мягким лунным светом. Джин остановился и обернулся
ко мне, его глаза светились радостью и возбуждением. Я подошел к
нему и присел на траву, тяжело дыша.
— Ну что, друг, — сказал я, гладя его
по голове, — похоже, нам предстоит узнать много нового.
Но тут я заметил, что в траве впереди
кто-то лежит. Поднявшись, я осторожно направился в ту сторону. В
этот момент меня опередил Джин и бросился к лежащему человеку. Ну
как бросился — стал его облизывать и пытаться поиграть. В руках у
этого... эльфа? Он что, косплеер? Уши его были большие и
заостренные, лысый череп — ну, почти наголо, так как имелся белесый
ежик, одет он был в кожаную куртку и черные штаны. И, кажется, он
был ранен, потому что немного постанывал, а может, просто
сопел.
— А-а-а, э-э-э, ну отс-тааань, —
игриво вдруг сказал он, отталкивая мою собаку.
— Да ты пьян, походу дела! —
догадался я по его неуверенному голосу и растянутой речи. — Тебе
помощь нужна, парень?
Теперь я разглядел его получше: ему
было не больше двадцати лет. Конопатое лицо, огромный шнобель,
толстые губы, голова как мяч для регби. Он уткнулся головой в траву
своим носом и время от времени поднимал ее, отмахиваясь от Джина. В
одной руке он держал бутылку с виски, а в другой — намордник моей
собаки.
— Так это ты, засранец, снял с него
намордник? — удивленно спросил я, подойдя ближе и пытаясь его
приподнять.
— Да ну вас. Э..ну это, убери
лохма-того го го, а мне туды. Неси! Быро, — бормотал он, еле
держась и указывая куда-то в сторону пальцем.
— Там твой дом? Тоже мне хозяин, —
раздраженно сказал я, пытаясь удержать его в сидячем положении. В
ответ была лишь тишина. Я отпустил его, и он сразу же рухнул
обратно в траву. В это время Джин начал обнюхивать его сумку и
вдруг залаял.
— Ты вроде как понял, где он живет? —
спросил я, не ожидая ответа. Но вдруг услышал голос, от которого
вздрогнул.
— Пошли, я знаю, куда его нужно
доставить, пока есть возможность.
Я посмотрел на собаку, потом вокруг,
на пьяного парня в траве: голос был чужим и явно не принадлежал
ему.
— Чего стоишь, пошли, — прозвучало
вновь.
— А ты покажись, — еле слышно,
пристально вглядываясь в гущу леса ответил я, закатывая на всякий
случай рукава.
— Да это я, любитель какашек! —
раздалось снова.