— Значит, все дело в вирусе? —
вырвалось у меня, но Рита покачала головой.
— Внутри бетонного блока номер
девять, который раскололся от взрыва, обнаружили полутораметровую
полость, выстланную непонятной оранжево-бурой живой материей. По
виду она напоминала соединительную ткань и содержала множество
фибробластоподобных клеток. Внешний слой, прикрепленный к бетону,
состоял из плотного эндотелия, а внутренний из синцито- и
симпластотрофобластов.
— Боюсь, я не слишком силен в
биологии. — Я слабо улыбнулся, поняв, что Рита увлеклась и перешла
на научный язык. — Нельзя как-нибудь попроще?
— Это была плацента, Кирилл. Точнее,
плацентоподобная ткань, обеспечивающая замкнутый цикл обмена
веществ тому, кто находился внутри нее. Очень тонкая, но
сверхпитательная.
— То есть там внутри что-то росло?
Как младенец во чреве матери?
— Нет, не росло, скорее, сохранялось.
Выживало. И выбралось наружу, когда бетонный блок раскололся.
— Это был Соболь? Как вы нашли
его?
— Нет. — Рита снова помотала головой.
— Соболя обнаружили позже, когда начали сканировать оставшиеся
блоки георадаром. В трех блоках из оставшихся восьми георадар
показал наличие пустот разного размера, и когда их разрезали,
внутри каждого нашли такую плаценту.
— А в остальных? — спросил я, пытаясь
осмыслить жутковатую информацию. От рассказа Риты мне стало не по
себе, и я боялся того, что услышу дальше.
— Во втором и третьем находились
трупы животных: один принадлежал лабораторной крысе линии Вистар,
другой — беспородной кошке. В пятом, шестом и восьмом блоках
останки были человеческими.
Рита снова отлучилась к монитору,
записала на диктофон обновленные данные — шестьдесят восьмая минута
эксперимента, реакции нет — и вновь повернулась ко мне. Шея девушки
покрылась красными пятнами, воспоминания явно давались ей
нелегко.
— Тогда мы были восхищены этими
находками, — сказала она, — предвкушали великие открытия,
радовались — господи, как же мы радовались! До тех пор, пока не
вскрыли одну из плацент и не увидели внутри нее человекоподобное
существо. Понимаете, Кирилл, именно тогда мы осознали, что одно из
таких существ выбралось наружу и никто не знает, где его искать. Мы
не понимали их природы, не знали, на что они способны, но уже
чувствовали потенциальную угрозу, исходящую от них, ощущали их
чужеродность.