На следующий день черная кошечка, как обычно, собралась пристроиться погрызть, как назло оставленный на самом видном месте зарядник для сотового телефона. Он так призывно маячил перед самой кошачьей мордочкой, что удержаться и не вонзить в него острые белые зубки было бы очень странно. Муся, схватив коготками этот беспризорно мотающийся провод, уже подтащила его к себе, но тут перед ее мысленным взором заплясал с противным шипением голубой огонек! Ей показалось, что она даже почувствовала жутко неприятный запах и ощутила привкус металла. С пронзительным мявканьем, Муся выпустила из коготочков провод и, отскочив в сторону, вынеслась в коридор, где ее встретила кинувшаяся на призыв любимицы бабушка Поля. Заглянув в комнату и увидев раскачивающийся провод, он покачала головой: «Ну, какая ж ты, глупенькая, Муська! Ничему тебя жизнь не учит! Оставь ты уже в покое эту резину! Пойдем я тебе рыбкой угощу, свеженькой!»
С этого дня Муся не то, что больше не грызет провода, она обходит их через самые дальние углы комнат – так ей не хочется еще раз встретиться с кусачим и шипящим синим огоньком!
Муся было очень воспитанной и домашней, поэтому гуляла только на балконе. Бабушка Поля считала – что улица – не место для добропорядочной кошки, поэтому свою любимицу в рассадник грязи и кошачьих болезней не пускала. Муся могла часами сидеть на балконном подоконнике, у открытых окон, правда, затянутых от насекомых сеткой, рассматривая улицу и все, что двигалось на ней. А когда было холодно и большие окна плотно закрывались на зимнее время, ей было уже не так интересно сидеть на привычном месте. Тогда Муся шла в комнату Дашки – любительницы свежего воздуха, по этой причине круглогодично не закрывавшей плотно окно и прыгала на стоящий у окна принтер. Здесь она, просунув маленькую мордочку в щель между откинутой створкой окна и рамой, жадно вдыхала зябкий осенний или морозный зимний воздух. Ее ноздри быстро-быстро шевелились, розовый нос пытался вытянуться далеко-далеко – словно хотел дотянуться до самой улицы. Черной кошке всегда очень хотелось оказаться там, внизу, погулять не по цветочным ящикам и горшкам, а по настоящей траве, полазить не по шкафам в комнатах, а по деревьям, в изобилии растущим под окнами. Но поскольку все домочадцы считали, что Мусе не пристало гулять на улице, словно какой-то бродячей бездомнице, приходилось ей довольствоваться сидением на подоконнике и вдыханием уличных ароматов.