Там одиноко стоял его вертолет. Де Джерси не торопился, вдыхая запах травы, который вновь напомнил об отце. Ронни Джерси открыл букмекерскую контору на собственный выигрыш: он поставил на аутсайдера, который пришел первым. После этого отец больше никогда не делал ставок.
– Это игра для дураков, но иногда и дураки выигрывают. Удача – капризная дама, а я не хочу больше рисковать, – говорил он.
Фортуна отвернулась от него через несколько месяцев после открытия второй букмекерской конторы – ему диагностировали рак.
– Эдди, позаботься о матери и моих конторах, – сказал он сыну перед смертью. – Знаю, ты не того хотел от жизни, но можно неплохо заработать. Там на меня работает отличный паренек. Помнишь Тони Дрисколла?
Тот был незаконнорожденным сыном уборщицы, которую Ронни нанял для своих контор. Тони еще ходил пешком под стол, когда отец де Джерси взял под свое крыло миссис Дрисколл и ее ребенка. Все, что они имели, досталось им благодаря Ронни, даже первая школьная форма Тони. Де Джерси безуспешно пытался вспомнить, как звали миссис Дрисколл, зато в его памяти запечатлелось, как они с этим мальчишкой рыдали на похоронах Ронни. Он заменил Тони отца и даже завещал несколько сотен фунтов.
– Надеялся, что застану вас здесь.
Де Джерси удивился, вновь увидев Смедли. Судя по его накренившейся фигуре, выпил он отнюдь не пару бутылок пива.
– А какая победа! Звонкая, как стеклышко! Я уж было решил, что он не сможет! Чуть приступ меня не хватил – ведь я поставил на него те две купюры по пятьдесят!
– Неужели?
Де Джерси двинулся дальше, не желая снова вступать с ним в беседу.
– Да все конюхи на него ставили! Я их надоумил. – Смедли врезался в ограждение и чуть сполз по нему вниз. От этого человека было не так просто отделаться. – А завтра участвуете?
– Нет.
– Ах да, не стоит испытывать судьбу, верно? Вы пойдете по полю? Я с вами. Нужно немного протрезветь. Я был в зале для распорядителей.
Де Джерси молча прошагал мимо, оставляя Смедли позади. Тот смотрел ему вслед, еле держась на ногах. На покрасневшем лице мужичка застыла обида.
– Простите, если помешал! – крикнул он.
Де Джерси остановился:
– Извините, я не хотел быть грубым. Просто мне пора, не люблю вести вертолет в темноте.
– Понимаю, понимаю, – сказал Смедли, семеня следом.
Они вдвоем приблизились к вертолетной площадке.