Меньше всего в этот час и в этом месте ожидал капитан Алатристе увидеть перед собой Мартина Салданью. Лейтенант альгвасилов – или, скорее, тень, наделенная его зычным голосом, – испуганно шарахнулся назад, обнажив шпагу, причем быстрей, чем можно об этом рассказать. З-з-зык, – просвистел, покидая ножны, клинок, тускло блеснув во тьме, и Салданья с проворством, которое, как сказал наш великий комедиограф, «достигается упражнением», принял оборонительную позицию. Алатристе, пощупав ступней, убедился, что почва ровная и гладкая, прижался к стене левым плечом, защищая эту сторону туловища. Таким образом, он мог свободно действовать правой, тогда как лейтенанту это, наоборот, помешало бы.
– Не скажешь ли мне, каким ветром занесло тебя сюда? – осведомился Алатристе.
Салданья медлил с ответом, пошевеливая из стороны в сторону вытянутым вперед клинком. Без сомнения, он опасался, что давний его приятель применит старинный трюк, которого и сам не чурался: продолжая говорить, предпримет атаку. Это отвлекает внимание – пусть хоть на мгновение, но и мгновения вполне достаточно, чтобы получить дюйма три толедской стали в грудь.
– Х-х-ху…рмы поесть не хочешь ли? – вопросом на вопрос ответил он.
– И давно ты за мной следишь?
– Со вчерашнего дня.
Алатристе призадумался. Если это правда, у лейтенанта было времени в избытке, чтобы наглухо обложить заведение Барыги и вломиться туда с десятком стражников.
– Отчего же ты в одиночестве?
Салданья вновь помолчал, словно подыскивая слова.
– Я не по службе, – наконец проговорил он. – Частным образом.
Капитан оглядел широкоплечий приземистый силуэт.
– Пистолеты при тебе?
– Не все ль тебе равно? Я же тебя не спрашиваю, чем ты богат сегодня. Наше дело решим на шпагах.
Голос его звучал гнусаво, – должно быть, сказывался сломанный нос. Алатристе счел вполне разумным, что лейтенант воспринимает как свое личное дело и его побег из кареты, и убитых стражников. Это в духе Салданьи – разобраться с обидчиком самому, с глазу на глаз.
– Сейчас не время, – ответил капитан.
На это альгвасил с расстановкой и тоном спокойного упрека ответил:
– Мне… кажется, Диего… ты забыл… с кем разговариваешь.
Поглядывая на то, как тускло мерцает перед ним полоска стали, Алатристе в нерешительности поднял было и вновь опустил свою шпагу.