– Тут – надежно? – спросил я Типуна, чтобы сменить тему.
Его лицо перекосилось улыбкой щербатой и свирепой.
– Как у Христа за пазухой. Легавые сюда не суются. А если кто вдруг и явится, то врасплох никого не застанет. Внизу, на улице, есть надежные люди, они в случае чего успеют предупредить… Будет время смыться.
Алатристе в продолжение этого монолога не спускал с меня глаз.
– Нам надо поговорить, – произнес он наконец.
Бартоло Типун провел костяшками пальцев по бровям и стал откланиваться.
– Ну, вы потолкуйте, а я, если больше нечем услужить вам, капитан, пойду, с вашего разрешения, распоряжусь по хозяйству, погляжу, удалось ли Мариперес обратать да обработать клиента. Сами знаете – под хозяйским присмотром и куры лучше несутся.
Типун уже открыл дверь – в сером воздухе галереи четче вырисовался его силуэт, – но задержался на миг:
– Вот еще что… и, надеюсь, вы на меня не обидитесь… В наше время ни за что не угадаешь, когда притянут к разделке, да сведут в подвал, да попросят выложить все без утайки и стеснения… А инструменты у них такие, что и немой запоет… Но по крайнему моему разумению, знать и запираться – это одно, а молчать, потому что не знаешь, – совсем иное… И это гораздо предпочтительней. Потому я лучше пойду.
– Мудро рассудил, Бартоло, – одобрил его философию капитан. – Сам Аристотель не выразился бы лучше.
Бартоло почесал в затылке:
– С доном Аристотелем не сидел, а потому не могу вам сказать, снес бы он близкое знакомство с сестрицами дыбой и «кобылой», не вымолвив ни единого словечка для протокола… А заплечных дел мастера попадаются до того дошлые – мы-то с вами знаем, капитан, – что у них и каменная статуя чакону спляшет. Порой в такой раж входят, что хоть беги… Оттуда, правда, не сбежишь.
С этими словами он удалился, притворив за собой дверь. Тогда я вытащил из кармана и положил на стол кошелек, переданный мне доном Франсиско. Алатристе с отсутствующим видом сложил золотые в кучку.
– А теперь рассказывай.
– Что вам угодно услышать от меня?
– Мне угодно знать, что ты в ту ночь делал на Минильясском тракте.
Я сглотнул. Поглядел на лужу у себя под ногами. Перевел глаза на капитана. Я был ошеломлен, как героиня комедии, обнаружившая мужа без света, зато с любовницей.
– Да вы сами знаете… Шел за вами следом.
– Зачем?
– Я беспокоился, как бы…