Этот мальчишка – у него еще странное логрийское имя, Огго, отсюда и прозвище – вытаращился на картины, подавшись вперед своей тяжелой прилизанной башкой и сморщив от изумления белое веснушчатое лицо. Только как следует вглядевшись в ширму, он понял, что полки тоже нарисованные. Тогда его уродливое лицо все порозовело, ведь он сначала принял ширму за настоящую стену.
– Что стряслось, Огго? – спросила тетя Бек.
Она относилась к нему немного свысока, как и все.
– В-вот это, – выдавил он. – Такое красивое, совсем как настоящее. А там… – он показал на детишек на ступенях, – там я.
И правда, только я раньше этого не замечала. Он был самый маленький, и его сталкивал с нижней ступеньки мальчик покрупнее – скорее всего, мой братец Ивар. Тетя Бек очень хитрая. Она набросала их наскоро углем, а они и не знали, что потом попали на картину.
Морщинки на худом лице тети Бек сложились в благодарную самодовольную улыбку. Она падка на лесть, но любит, чтобы ее считали холодной и беспристрастной.
– Не забудь рассказать, что тебе велели передать, – сказала она. – Ну?
– А, да. – Огго вытянулся по стойке смирно, едва не задев головой балки. В последнее время он очень вырос, перерос даже тетю Бек. – Я должен пригласить вас в замок на ужин, – сказал он. – Король желает с вами посоветоваться.
– В таком случае будь добр, возьми кружку моего пива и посиди снаружи, пока Айлин одевается, – ответила тетя Бек.
Огго переполошился и стрельнул глазами куда-то в сторону полок у меня над головой. Он страшно смущался, что видит меня в постели почти что без ничего, и до этого тщательно избегал смотреть в мою сторону.
– Если ей нездоровится, она может не ходить! – выпалил он.
– Очень предупредительно с твоей стороны, – ответила тетя Бек, – но она не больна, а просто немного устала, и мы будем готовы совсем скоро. А теперь выйди за дверь.
Она сунула ему в большие розовые руки кружку, развернула и вытолкала за дверь, где у нас стоит скамейка – на пригреве и с видом на море.
– Живо, – сказала она мне, захлопнув дверь за Огго. – Синее платье, новый плед и не забудь сначала умыться. Когда будешь готова, я тебя заплету.
И исчезла за разрисованной ширмой, а я со стоном поднялась. Все затекло, меня до сих пор знобило. Тетя Бек просто помешана на мытье. Я и так вчера домылась до полусмерти, а теперь по тетушкиной милости мне опять будет мокро. Но ослушаться я не посмела. Знала по горькому опыту, что она всегда догадывается, когда я просто споласкиваю тазик и мочу фланельку для лица. И ведь ни словечком не упрекнет, зато примерно накажет потом, когда будет меня причесывать.