Обеспечение обязательств (залог, поручительство, гарантия) - заметки

В свое время по этому поводу очень метко выразился лучший (на мой взгляд) специалист в сфере конкурсного права в современной России Олег Зайцев, с которым мне довелось вместе работать в ВАС РФ: «Обеспечение существует для того, чтобы получить эффект в деле о банкротстве». Сначала я был поражен безапелляционностью этого высказывания, а потом – его точностью. Разумеется, к этому выводу есть, что добавить, но в целом он верен.

М.: Статут, 2013. ^>1 Прошлые экономические кризисы (начала 90-х гг., 1998–1999 гг.) вряд ли всерьез следует рассматривать как испытание для российского гражданского права, потому что к периоду первого из упомянутых экономических потрясений его как такового еще просто не существовало, а второй кризис (1998–1999 гг.) застал российское обязательственное право на самом начальном этапе формирования – практически сразу же после принятия нового ГК РФ.^>2 Можно, к примеру, обратиться к статистике рассмотрения дел, связанных с обеспечительными сделками, в Президиуме ВАС РФ, которую я приведу чуть позже.^>3 Это подтверждается тем, что законодатель дважды – в самый разгар кризиса (конец 2008 г.) и после окончания кризиса (2012 г.) – принимал масштабные поправки в залоговое законодательство, направленные на совершенствование обращения взыскания и реализации предмета залога.

Прошлые экономические кризисы (начала 90-х гг., 1998–1999 гг.) вряд ли всерьез следует рассматривать как испытание для российского гражданского права, потому что к периоду первого из упомянутых экономических потрясений его как такового еще просто не существовало, а второй кризис (1998–1999 гг.) застал российское обязательственное право на самом начальном этапе формирования – практически сразу же после принятия нового ГК РФ.

Можно, к примеру, обратиться к статистике рассмотрения дел, связанных с обеспечительными сделками, в Президиуме ВАС РФ, которую я приведу чуть позже.

Это подтверждается тем, что законодатель дважды – в самый разгар кризиса (конец 2008 г.) и после окончания кризиса (2012 г.) – принимал масштабные поправки в залоговое законодательство, направленные на совершенствование обращения взыскания и реализации предмета залога.

Достаточно вспомнить хотя бы существовавшие десятилетиями проблемы с судебным признанием возможности заключения таких обеспечительных сделок, как обеспечительная передача собственности, неденежная неустойка и обеспечительный депозит.

См.: The Development of a European Capital Market. Report of a Group of experts appointed by EEC Commission (Segré Report). Brussels, 1966. P. 23, 152–153; The Integration of the EU Mortgage Credit Markets: Report by Forum Group on Mortgage Credit. Internal Market Directorate General, 2004. P. 55; см. также: Nasarre-Aznar S. Looking for a model for a Eurohypothec // The Conveyancer and Property Lawyer. 2005. No. 69.

Хотя широко обсуждаемый в европейской юридической литературе конфуз (предъявление американскими хэдж-фондами германским заемщикам – физическим лицам, частично погасившим свои долги по кредитам, требований о платежах, которые превышали имевшиеся у них задолженности перед банками), случившийся в период финансового кризиса 2008 г., с использованием этой конструкции и последовавшие за этим быстрые изменения некоторых положений BGB о поземельном долге сильно ослабили данную позицию (см. подробнее: Erp S. van. Security Interests: A Secure Start for the Development of European Property Law (http://ssrn.com/abstract=1297282); Vliet L. van. The German Grundschuld // The Edinburgh Law Review. 2012. Vol. 16. P. 148–149, 167).

Erp S. van. Surety Agreements and the Principle of Accessority – Personal Security in the Light of a European Property Law Principle // European Review of Private Law. 2005. No. 3. P. 328–331.

Mata M.A. de la. Typical Personal Security Rights in the EU. Comparative Law and Economics in Italy, Spain and other EU Countries in the Light of the EU Law, Basel II and the Financial Crisis. Tübingen, 2010. P. 36.

The Interaction of Contract Law and Tort and Property Law in Europe. A Comparative Study / C. von Bar, U. Drobnig (eds.). München, 2004. P. 341.

A. Steven называет ее «интуитивной» (Steven A. Accessoriness and Security over Land // http://papers.ssrn.com/sol3/papers.cfm?abstract_id=1371139).

Хотя R. Zimmermann и предупреждает, что обнаружить в высказываниях римских юристов ясную концепцию акцессорности невозможно (см.: Zimmermann R. Law of Obligations. Roman Foundations of the Civilian Tradition. Oxford University Press, 1996. P. 122), ср., тем не менее, довольно недвусмысленное высказывание Ульпиана в D. 46, 3, 43:

Вебер Х. Обеспечение обязательств. М., 2009. С. 283.

Ср. например: Марочкина Ю.Н. Современные проблемы ипотечного кредитования // СПС «КонсультантПлюс».

Ср., например: Czeguhn I., Ahrens C. Fallsammlung zum Sachenrecht. Springer, 2006. S. 257; Huebner R. A History of Germanic Private Law. Boston, 1918. P. 393; Schuster E. Principles of German Civil Law. Oxford, 1907. P. 440; Vliet L. van. Op. cit. P. 149, 152–153.

Дедковский И.В. Акцессорность ипотеки: Дис. … магистра юриспруденции. М., 2011. С. 36–78.

Белов В.А. Сингулярное правопреемство в обязательстве. М., 2000. С. 62 и далее.

Здесь, правда, необходимо иметь в виду риск банкротства должника, при котором такой зачет будет невозможен.

Например, таковы соглашения о выдаче банками банковских гарантий; случаи выдачи поручительства за деньги встречаются значительно реже. Случаи же обременения за вознаграждение залогом собственного имущества по долгам другого лица мне практически не встречались.

Хотя, разумеется, возможны и финансовые транзакции внутри группы, связанные с возмещением лицу, предоставившему обеспечение и удовлетворившему кредитора, уплаченных им денежных средств.

Наиболее типичный пример такого обязательства – обязательство поручителя заплатить кредитору при просрочке должника. Такое обязательство, вопреки позиции некоторых российских судов, может быть, в свою очередь, обеспечено залогом или поручительством. Принцип акцессорности в данном случае не является препятствием для этого.

Stöcker O.M., Sturner R. Op. cit. P. 45.

Пример такой строгой акцессорности приводит A. Steven: шотландский Bankruptcy Act 1696 г. (!) не допускал обеспечение недвижимостью (heritable security) требований, которые возникали после внесения записи об обременении в реестр (в Шотландии система регистрации прав на недвижимости существует с 1617 г.).

Real Property Law and Procedure in the European Union. England and Wales. P. 72 (все доклады исследования Real Property Law and Procedure in the European Union доступны в Интернете по адресу: http://www.eui.eu/DepartmentsAndCentres/Law/ResearchAndTeaching/ResearchThemes/ ProjectRealPropertyLaw.aspx#RPRC).

Real Property Law and Procedure in the European Union. Spain. P. 5.

Real Property Law and Procedure in the European Union. Austria. P. 6.

The suretyship in the law of the Member States of the European Communities. Study prepared by the «Max-Planck-Institut für ausländisches und internationales Privatrecht» / U. Drobnig (ed.). Hamburg, 1971. P. 30–31.

Heyman H.W. Mortgage under Dutch Law (EULIS Conference Report, 25/26 September 2003) // http://eulis.org/pdf/Mortgage_under_Dutch_Law.pdf.

Stöcker O.M., Sturner R. Op. cit. P. 45.

Stiven A. Op. cit. P. 21.

Real Property Law and Procedure in the European Union. General Report. P. 87. О принципе противопоставимости см.: Церковников М.А. Регистрация сделок с недвижимостью во Франции: принцип противопоставимости // Вестник ВАС РФ. 2012. № 3. С. 61–83.

Johow R. Entwurf eines bürgerlichen Gesetzbuches für das Deutsche Reich. Sachenrecht. Begründung // Die Vorlagen der Redaktoren für die erste Kommission zur Ausarbeitung des Entwurfs eines Bürgerlichen Gesetzbuches. Sachenrecht. Bd. 2. / W. Schubert (Hg.). Walter de Gruyter, 1982. S. 1487 (цит. по: Vliet L. van. Op. cit. P. 156).

Подробнее см.: Vliet L. van. Op. cit. P. 158; Вебер Х. Указ. соч. С. 289.

Как, к сожалению, делают российские суды (см., например, постановление ФАС Уральского округа от 23 ноября 2006 г. № Ф09-10438/06-C3 по делу № А60-10995/06).

См, например: Mata M.A. de la. Op. cit. P. 61; Stöcker O.M., Sturner R. Op. cit. P. 45; Erp S. van. Surety Agreements and the Principle of Accessority – Personal Security in the Light of a European Property Law Principle. P. 314; Вебер Х. Указ. соч. С. 103; Дедковский И.В. Указ. соч. С. 69.

Newnham, Everett & Co. v. Stuart (1794) 3 Pat 345 at 347 per Lord President Campbell.

См.: Steven A. Op. cit. P. 17–20.

Smith Sligo v. Dunlop & Co. (1885) 2 R 907 at 915.

Mata M.A. de la. Op. cit. P. 62; Вебер Х. Указ. соч. С. 103.

По мнению И.В. Дедковского, включение в объем ответственности залогодателя неустоек и убытков залогодержателя несправедливо, так как их неопределенный характер не позволяет залогодателю эффективно использовать всю стоимость принадлежащего ему имущества для целей последующего обеспечения иных своих обязательств (Дедковский И.В. Указ. соч. С. 70). В самом деле, представим себе, что предмет залога стоит 100, обеспеченный долг – 70, по нему могут быть начислены проценты, ориентировочно – 10. Остается еще 20 единиц стоимости имущества. Залогодатель мог бы их использовать для того, чтобы обеспечить еще один кредит. Но угроза взыскания из залога неустойки и убытков кредитора настолько уменьшает шансы младшего залогодержателя удовлетвориться из стоимости предмета залога, что он, по всей видимости, не будет представлять с этой точки зрения какого-либо интереса. Примером такого сбалансированного подхода может служить проект Вотчинного устава Российской империи (не ставший, к сожалению, законом), который устанавливал, что залог обеспечивает лишь возврат долга, проценты за два (!) года (и это при том, что исковая давность по обязательствам составляла 10 лет!) и издержки кредитора по получению долга; убытки и неустойка ипотекой не обеспечивались (см.: Проект Вотчинного устава с пояснительною к нему запискою. Том первый. СПб., 1893. С. 382–384).

Ср.: Mata M.A. de la. Op. cit. P. 60.

Mata M.A. de la. Op. cit. P. 63; Erp S. van. Surety Agreements and the Principle of Accessority – Personal Security in the Light of a European Property Law Principle. P. 316; Вебер Х. Указ. соч. С. 94.

Хотя есть и намного более радикальное мнение проф. Buckland о том, что уступка основного долга, по идее, должна прекращать строго акцессорное обязательство (Buckland W. Principal and Fideiussor. Consumptio litis // Juridical Review. 1941. December. P. 2 (цит. по: Levy E. Principal and Surety in Classical Roman Law: Did action brought against the one consume the obligation of the other? // Seminar. Annual Extraordinaty Number of «The Jurist». 1944. Vol. II. P. 7).

Stöcker O.M., Sturner R. Op. cit. P. 49.

Steven A. Op. cit. P. 21.

Steven A. Op. cit. P. 30.

Так как это не ухудшает положение обязанного по обеспечительному договору лица.

Mata M.A. de la. Op. cit. P. 90.

См. аргументацию R. Anderson в: Steven A. Op. cit. P. 30.

Steven A. Op. cit. P. 28.

Real Property Law and Procedure in the European Union. Scotland. P. 54.

Real Property Law and Procedure in the European Union. France. P. 65.

Вебер Х. Указ. соч. С. 303–304.

Real Property Law and Procedure in the European Union. The Netherlands. P. 41.

Real Property Law and Procedure in the European Union. Germany. P. 47.

Nasarre-Aznar S. Op. cit.; The Development of a European Capital Market. Report of a Group of experts appointed by EEC Commission (Segré Report). Brussels, 1966. P. 152–153; в особенности см.: Wolfsteiner H., Stöcker O. Non-accessory Security Right over Real Property for Central Europe // Notarius International. 2003. No. 1–2. P. 120.

Дедковский И.В. Указ. соч. С. 50–53.

Drobnig U. Principles of European Law. Study Group on a European Civil Code. Vol. 4. Personal Security. Munich, 2007. P. 208 (далее – PEL/Drobnig, Pers. Sec.).

The Suretyship in the Law of the Member States of the European Communities. P. 48.

PEL/Drobnig, Pers. Sec. P. 208.

Ibidem.

The Interaction of Contract Law and Tort and Property Law in Europe. A Comparative Study. P. 341; Steven A. Op. cit. P. 31–33; Mata M.A. de la. Op. cit. P. 133.

См. подробнее об этом: Егоров А.В. Ликвидационная стадия обязательства // Вестник ВАС РФ. 2011. № 9, 10.

PEL/Drobnig, Pers. Sec. P. 218–219.

Mata M.A. de la. Op. cit. P. 84.

PEL/Drobnig, Pers. Sec. P. 219–220.

Ibid. P. 220.

Ibid. P. 209.

Steven A. Op. cit. P. 34.

Вебер Х. Указ. соч. С. 309.

Stöcker O.M., Sturner R. Op. cit. 50.

Stöcker O.M., Sturner R. Op. cit. 50.

Кратко, но емко это выразил профессор P. Sparkes: «Справедливость требует акцессорности» (Sparkes P. European Land Law. Hart Publishing, 2007. P. 399).

Stöcker O.M., Sturner R. Op. cit. P. 46.

PEL/Drobnig, Pers. Sec. P. 212, 214–215.

Ibid. P. 215.

Erp S. van. Surety Agreements and the Principle of Accessority – Personal Security in the Light of a European Property Law Principle. P. 313.

Wieling H.J. Sachenrecht: Ein Handbuch. Bd. 1: Sachen, Besitz und Rechte an Beweglichen Sachen. 3. Aufl. Berlin: Springer, 2007. S. 27.

Erp S. van. Surety Agreements and the Principle of Accessority – Personal Security in the Light of a European Property Law Principle. P. 314.

Ср.: Erp S. van. Surety Agreements and the Principle of Accessority – Personal Security in the Light of a European Property Law Principle. P. 317.

The Integration of the EU Mortgage Credit Markets: Report by Forum Group on Mortgage Credit. P. 29.

The Interaction of Contract Law and Tort and Property Law in Europe. A Comparative Study / C. von Bar, U. Drobnig (eds.). P. 341–342.

Erp S. van. Surety Agreements and the Principle of Accessority – Personal Security in the Light of a European Property Law Principle. P. 316–317.

Ibid. P. 314 (автор ссылается на мнения M. Habersack и Th. Wachter).

Ср., например: Regulating Unfair Banking Practices in Europe. The Case of Personal Suretyships / A.C. Ciacchi, S. Weatherill (eds.). Oxford, 2010. P. 202, 217, и в особенности 269.

Ср.: PEL/Drobnig, Pers. Sec. P. 216, 393–398.

Erp S. van. Surety Agreements and the Principle of Accessority – Personal Security in the Light of a European Property Law Principle. P. 316.

Steven A. Op. cit. P. 42.

Wolfsteiner H., Stöcker O. Op. cit. P. 119.

На это обращалось внимание еще в 60-х гг. прошлого века (см.: The Development of a European Capital Market. Report of a Group of Experts Appointed by EEC Commission (Segré Report). P. 169).

Такова позиция, к примеру, M. Habersack (Erp S. van. Surety Agreements and the Principle of Accessority – Personal Security in the Light of a European Property Law Principle. P. 315).

См. ссылки на законодательство европейских стран и судебную практику в: The Interaction of Contract Law and Tort and Property Law in Europe. A Comparative Study / С. von Bar, U. Drobnig (eds.). P. 354–355; cм. также: Sagaert V. Harmonization of Security Rights on Immoveables: An Ongoing Story // Towards European Civil Code / A.S. Hartkamp, M.W. Hesselink, E.H. Hondius, Ch. Mak, C.E. du Perron (eds.). 4^>th ed. Kluwer Law International, 2011. P. 1051.

Real Property Law and Procedure in the European Union. General Report. P. 92.

Steven A. Op. cit. P. 34.

The Interaction of Contract Law and Tort and Property Law in Europe. A Comparative Study / С. von Bar, U. Drobnig (eds.). P. 358.

Например, именно такое широкое понимание возражений должника (debtor’s defense) последовательно проводится в проекте Common Frame of Reference (см.: PEL/Drobnig, Pers. Sec. P. 212–217).

Erp S. van. Surety Agreements and the Principle of Accessority – Personal Security in the Light of a European Property Law Principle. P. 318–319.

Ср., например: Kull I. Unfair Contracts of Suretyship – a Question about the Horizontal Effect of Fundamental Rights or about the Application of Contract Law Principles? // Juridica International. 2007. Vol. XII. Р. 36–45; Kähler L. Decision-making about Suretyships under Empirical Uncertainty: How Consequences of Decisions about Suretyships Might Influence the Law // European Review of Private Law. 2005. No. 3. P. 348–349.

Stöcker O.M., Sturner R. Op. cit. P. 47. Описывая эту конструкцию, авторы ссылаются на английскую, американскую, турецкую, швейцарскую, аргентинскую, шведскую и российскую деловую практику.

См. art. 2422 Code civil; cм. также: Sagaert V. Op. cit. P. 1053.

Ibid.

PEL/Drobnig, Pers. Sec. P. 319.

Абстрактность этого обещания позволяет, во-первых, «отсоединить» его от договора (например, займа), который предполагается обеспечить поземельным долгом (что выражается, например, в том, что платежи, совершаемые по договору, не уменьшают сумму обременения), и, во-вторых, переложить на должника бремя доказывания отсутствия у лица, в пользу которого дано обещание, соответствующих прав.

Это обещание образует содержание односторонне обязывающей обязательственной сделки собственника обременяемого имущества – соглашения об обеспечении (Sicherungsabrede), являющейся основанием вещной сделки по установлению поземельного долга.

Vliet L. van. Op. cit. P. 164–165.

Вебер Х. Указ. соч. С. 367.

Vliet L. van. Op. cit. P. 166.

Ibid. P. 167.

См.: Туктаров Ю. Акцессорность залога // Legal insight. 2011. № 3(4); Демушкина Е.С. Проблемы применимости акцессорности и вещной защиты ипотеки в российском гражданском праве. М., 2011; Роньжин А.А. Акцессорность российской ипотеки и потребности практики // Юрист. 2004. № 7; Мигранов С.Д. Акцессорные права как предмет договора уступки требования // Арбитражный и гражданский процесс. 2004. № 11; Торкин Д.А. Недостатки свойства акцессорности обеспечения обязательств // Юрист. 2005. № 7; Кулаков В.В. Акцессорность как признак способов обеспечения исполнения обязательств // Российский судья. 2006. № 6; Егорова М.А. Акцессорность как существенный признак соглашений об изменении и расторжении договора // Туризм: право и экономика. 2007. № 5; Буркова А.Ю. Акцессорность в гражданском праве // Нотариус. 2009. № 3; Крашенинников М.П. К вопросу об акцессорности // Семейное и жилищное право. 2012. № 2; Буркова А.Ю. Акцессорные обязательства // Вестник арбитражной практики. 2012. № 2.

В учебной литературе обращается внимание именно на это проявление акцессорности; гораздо реже встречается упоминание того, что акцессорность предполагает следование одного обязательства за другим (см.: Гражданское право. В 4 т. / отв. ред. Е.А. Суханов. М., 2003. Т. 2. Полутом 1. С. 52.; Российское гражданское право. / отв. ред. Е.А. Суханов. М., 2010. В 2 т. С. 84–85; Гражданское право. В 3 т. / под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. Т. 1. М., 2009. С. 683; Гражданское право. В 3 т. / под ред. А.П. Сергеева. Т. 1. С. 900–901. М., 2008; Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Общие положения. М., 1997. С. 384–385.

СЗ РФ. 1998. № 29. Ст. 3400.

Кстати, любопытно, что в Законе РФ от 29 мая 1992 г. № 2872-I «О залоге» (РГ. 1992. 6 июня), фактически утратившем свое действие с момента вступления в силу части первой ГК РФ, было прямо предусмотрено, что «залог может устанавливаться в отношении требований, которые возникнут в будущем, при условии, если стороны договорятся о размере обеспечения залогом таких требований» (ч. 3 ст. 4 данного Закона).

Обоснование возможности такой обеспечительной конструкции см. также: Суворов Е. Обеспечение залогом будущих требований // ЭЖ-Юрист. 2006. № 34 (см. ссылки на негативную судебную практику, отрицающую возможность обеспечения залогом будущих требований); см. подборку судебной практики по этому вопросу в работе И.В. Дедковского: Дедковский И.В. Указ соч. С. 41.

Очень неудачной является формулировка последнего абзаца п. 3 ст. 11 Федерального закона об ипотеке, в соответствии с которым «права залогодержателя (право залога) на заложенное имущество не подлежат государственной регистрации». По всей видимости, здесь законодатель имел в виду, что в связи с тем, что государственной регистрации подлежит ипотека как обременение имущества, права залогодержателя еще раз регистрировать не требуется. Это довольно очевидно, потому как права залогодержателя как раз и составляют существо обременения недвижимости. Ср., впрочем, ошибочное толкование этой нормы, данное В.А. Микрюковым, который полагает, что государственная регистрация прав залогодержателя не требуется в связи с тем, что государственной регистрации подлежит договор ипотеки (Микрюков В.А. Ограничения и обременения гражданских прав. М., 2007. С. 156). Это не так, потому что, во-первых, данное объяснение не охватывает случай законной ипотеки и, во-вторых, не учитывает заложенное в ст. 11 Федерального закона об ипотеке разъединение основания возникновения ипотеки и самой ипотеки как обременения.

С правильностью и справедливостью такого подхода можно и нужно спорить. Лично мне он представляется ошибочным: я не думаю, что залог должен обеспечивать какие-то иные требования кредитора, чем уплата основной суммы долга, процентов и издержек кредитора по получению исполнения. Иное решение может серьезно ущемить интересы других кредиторов залогодателя в ходе исполнительного производства, не позволяя им удовлетворить свои требования по основной сумме долга; залогодержатель же получает из залога все, включая неустойки. Мне такое решение видится несправедливым с точки зрения принципа равной защиты всех кредиторов должника.

Эта норма гласит: «Если в договоре об ипотеке указана общая твердая сумма требований залогодержателя, обеспеченных ипотекой, обязательства должника перед залогодержателем в части, превышающей эту сумму, не считаются обеспеченными ипотекой, за исключением требований, основанных на подпунктах 3 и 4 пункта 1 настоящей статьи или на статье 4 настоящего Федерального закона».

Дедковский И.В. Указ. соч. С. 70–71.

Как мне представляется, законодатель установил такое правило, руководствуясь прежде всего соображением о публичной достоверности данных ЕГРП о сумме долга и размере процентов и их влиянии на принятие третьими лицами решений о вступлении в те или иные отношения с залогодателем по поводу имущества, обремененного ипотекой.

Дедковский И.В. Указ. соч. С. 50. Этого же подхода придерживается и М.А. Егорова (см.: Егорова М.А. Некоторые вопросы прекращения залоговых обязательств // Законы России: опыт, анализ, практика. 2012. № 5).

Подробнее см.: Новиков К.А. Динамика залоговых рангов // Вестник ВАС РФ. 2011. № 2. С. 17–18.

Я уже обращал внимание ранее на неточность этой формулировки: недействительным может быть юридический факт – сделка, но не само обязательство (см.: Бевзенко Р.С. Комментарий судебной практики разрешения споров по договору ипотеки. М., 2008. С. 14).

Собственно, именно так этот казус разрешают суды (см. подробнее: Дедковский И.В. Указ. соч. С. 37).

Российское право предполагает, по всей видимости, в этом случае принцип «скольжения» старшинства (см. подробнее: Новиков К.А. Указ. соч. С. 18–19).

См.: Туктаров Ю. Указ. соч. С. 37.

См. обратное мнение: Крашенинников Е.А. К вопросу об изолированной уступке требования, обеспеченного поручительством // Очерки по торговому праву. Вып. 7. Ярославль, 2000. С. 60–62. Автор обосновывает свою точку зрения доводом о том, что при изолированной уступке обязательство поручителя не перестает быть акцессорным, так как, по его мнению, акцессорность проявляется лишь в том, что обеспечительное право не может возникнуть ранее обеспеченного права. Однако акцессорность возникновения представляет собой лишь одно из возможных проявлений этого принципа, и его действие никак не связано с проблемой изолированной уступки. Ср. также критику подхода Е.А. Крашенинникова у Л.А. Новоселовой: Новоселова Л.А. Сделки уступки права (требования) в коммерческой практике. Факторинг. М., 2003. С. 119–120, 124.

Новоселова Л.А. К вопросу о возражениях в отношениях по поручительству // Меры обеспечения и меры ответственности в гражданском праве: Сб. ст. / рук. авт. кол. и отв. ред. М.А. Рожкова. М., 2010. С. 143–145.

РГ. 1996. 10, 13 авг.

Постановление Президиума ВАС РФ от 15 февраля 2011 г. № 6737/10 // СПС «КонсультантПлюс».

Вестник ВАС РФ. 2011. № 4.

Постановление ФАС Северо-Западного округа от 12 мая 2003 г. № А56-25885/02 // СПС «КонсультантПлюс».

Постановления ФАС Восточно-Сибирского округа от 28 июля 2006 г. № А10-13838/05-Ф02-3815/06-С2, от 6 марта 2007 г. № А10-13838/05-Ф02-1006/07-С2; постановление ФАС Уральского округа от 21 декабря 2006 г. № Ф09-11291/06 // СПС «КонсультантПлюс».

Постановление ФАС Уральского округа от 14 августа 2006 г. № Ф09-6885/06-С5 // СПС «КонсультантПлюс».

СПС «Консультант Плюс».

Постановление Президиума ВАС РФ от 17 марта 2011 г. № 13819/10 // СПС «КонсультантПлюс».

См. также Постановление Президиума ВАС РФ от 1 марта 2011 г. № 13910/10 (СПС «КонсультантПлюс»).

Любопытно, что в цитированном мною деле № 13910/10 залогодателем выступало ЗАО «Предприятие «Стройинструмент»», а заемщиком – ООО «Предприятие «Стройинструмент»».

Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 21 декабря 2005 г. № 104 // СПС «КонсультантПлюс».

В том, что это именно гражданско-правовые обязательства, каких-либо сомнений быть не должно: они вполне укладываются в определение обязательства, содержащееся в ст. 307 ГК РФ. В свое время Президиум ВАС РФ, по всей видимости, также пришел к такому же выводу, допустив прекращение обязательства по реституции предоставлением отступного (см. п. 6 информационного письма Президиума ВАС РФ от 21 декабря 2005 г. № 102 «Обзор практики применения арбитражными судами статьи 409 Гражданского кодекса Российской Федерации» (СПС «КонсультантПлюс»).

Ведь если стоимость залога позволяет полностью удовлетворить залогодержателя, то у него нет никакого стимула участвовать в деле о банкротстве залогодателя (см. подробнее: Теплов Н.В. Юридическая судьба требований залоговых кредиторов при банкротстве должника: проблемы теории и судебно-арбитражной практики // Вестник гражданского права. 2011. Т. 11. № 3. С. 139).

Этот тезис довольно легко доказывается следующим примером. Допустим, в договоре залога был установлена неустойка за непередачу залогодержателю предмета залога для его реализации на частных торгах. С какого момента следует начислять неустойку? Разумеется, с момента, когда залогодатель отказал залогодержателю в выдаче вещи. До того, как залогодержатель обратится к залогодателю с требованием выдать заложенную вещь, последний не должен рассматриваться как находящийся в просрочке.

Постановление Президиума ВАС РФ от 21 июня 2011 г. № 1850/11 // СПС «КонсультантПлюс».

Постановление Пленума ВАС РФ от 12 июля 2012 г. № 42 «О некоторых вопросах разрешения споров, связанных с поручительством» (далее – Постановление № 42) // СПС «КонсультантПлюс».

Определение ВС РФ от 13 сентября 2011 г. № 39-В11-5 // СПС «Консультант-Плюс».

Постановление Президиума ВАС РФ от 18 октября 2011 г. № 6977/11; п. 37 Постановления Пленума ВАС РФ от 12 июля 2012 г. № 42 // СПС «КонсультантПлюс».

Определение ВС РФ от 13 сентября 2011 г. № 77-В11-9 // СПС «Консультант-Плюс».

Для анализа использован текст, размещенный на сайте Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации, по адресу: http://asozd2.duma.gov.ru/main. nsf/(ViewDoc)?OpenAgent&work/dz.nsf/ByID&17E4823DDEA0FCEC432579DE002955A6.

http://www.privlaw.ru/vs_info8.html

Drobnig U. Present and Future of Real and Personal Security // European Review of Private Law. 2003. Vol. 11. No. 5 P. 629.

Mata M.A. de la. Op. сit. P. 26–27.

См. подр. о специфике защиты прав потребителей в законодательстве об обеспечении обязательств: Rott P. Consumer Guarantees in the Future Consumer Credit Directive: Mandatory Ban on Consumer Protection? // European Review of Private Law. 2005. № 3. P. 389–392; Drobnig U. Op. cit. P. 633–637.

См. п. 1 Постановления Пленума ВАС РФ от 23 марта 2012 № 14 «Об отдельных вопросах практики разрешения споров, связанных с оспариванием банковских гарантий» (СПС «КонсультантПлюс»).

М.: Статут, 2013.

Хотя по-прежнему господствующий в головах отдельных представителей судейского корпуса жесткий нормативизм, граничащий с буквоедством, порождает иногда любопытные пассажи вроде того, что «применение при рассмотрении дела какой-либо доктрины в качестве отдельного процессуального действия АПК РФ не предусмотрено» (Постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 1 октября 2012 г. по делу № А56-38334/2011).

См.: Бевзенко Р.С. Правовые позиции Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации в сфере залогового права: комментарий к постановлению Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 17 февраля 2011 г. № 10 «О некоторых вопросах применения законодательства о залоге». М., 2012.

Кстати, этой иррациональной, на мой взгляд, жалостью к должнику, видимо, следует объяснять и непонятную с точки зрения логики коммерческого оборота недавнюю практику арбитражных судов по снижению неустоек по ст. 333 ГК РФ.

Такой подход к конструкции поручительства сегодня может быть обнаружен, например, в п. 18 постановления Пленума Верховного Суда РФ, Высшего Арбитражного Суда РФ от 8 октября 1998 г. № 13/14 «О практике применения положений Гражданского кодекса Российской Федерации о процентах за пользование чужими денежными средствами».

Именно это и предусмотрено п. 18 постановления Пленумов Верховного Суда РФ, ВАС РФ от 8 октября 1998 г. № 13/14.

Неудачность термина «ответственность поручителя» связана с тем, что последняя предполагает не только наличие правонарушения со стороны должника, но и применение к нему мер гражданско-правовой ответственности (взыскание убытков, неустойки и т. п.). Однако «ответственностью поручителя» охватываются и те случаи, когда должник не привлекается к ответственности за нарушение договора, да и вообще его ответственность перед кредитором не обсуждается вовсе: например, должник не отработал выданный ему аванс, договор был расторгнут кредитором и сумма аванса не возвращена. В этой ситуации поручитель должен уплатить кредитору денежную сумму, составляющую сумму аванса. Разумеется, в описанном казусе ни о какой гражданской ответственности должника и речи не идет.

Постановление Президиума ВАС РФ от 4 октября 2011 г. № 9951/10.

Постановление Президиума ВАС РФ от 27 февраля 2007 г. № 12118/06.

Определение Верховного Суда РФ от 21 февраля 2012 г. № 44-В11-11.

См. п. 22 постановление Пленума ВАС РФ от 18 ноября 2003 г. № 19 «О некоторых вопросах применения Федерального закона «Об акционерных обществах».

Положения о банковской гарантии – неакцессорном личном обеспечении – разумеется, не содержат указания о том, что гарантия выдается на случай нарушения договора между бенефициаром и принципалом. Неустойка же, по общепризнанному взгляду, не является способом обеспечения обязательств, а представляет собой меру ответственности должника за нарушение договора, поэтому лингвистическую конструкцию ст. 330 ГК РФ разбирать бессмысленно.

Постановление Президиума ВАС РФ от 28 июля 2009 г. № 7261/09.

Что в условиях слабого укоренения в юридическом сообществе принципа свободы договора (а быть может, и свободы вообще) представляется делом далеко не лишним.

Постановление Президиума ВАС РФ от 21 июня 2011 г. № 1850/11.

См.: Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 20 октября 2010 г. № 141 «О некоторых вопросах применения положений статьи 319 Гражданского кодекса Российской Федерации»; Постановление Президиума ВАС РФ от 21 июня 2011 г. № 17859/10.

Определения Верховного Суда РФ от 21 декабря 2010 г. № 16-В10-25; от 22 февраля 2011 г. № 11-В10-16; от 12 июля 2011 г. № 16-В11-9.

См. п. 1 информационного письма Президиума ВАС РФ от 11 января 2000 г. № 49 «Обзор практики рассмотрения споров, связанных с применением норм о неосновательном обогащении».

См. п. 1 информационного письма Президиума ВАС РФ от 21 декабря 2005 г. № 104 «Обзор практики применения арбитражными судами норм Гражданского кодекса РФ о некоторых основаниях прекращения обязательств».

Постановление Президиума ВАС РФ от 18 мая 2010 г. № 1059/10.

Собственно, бизнес банков по выдаче банковских гарантий за вознаграждение является одним из примеров профессиональной деятельности по выдаче обеспечения.

Этот нехитрый договорный прием лишний раз показывает, что конструкция юридического лица, позволяющая участнику компании ограничить свою ответственность по долгам компании, не устраивает кредиторов с сильной переговорной позицией, которые всегда стремятся связать долгом не только компанию, но и ее участников.

Ср., например, постановление Президиума ВАС РФ от 28 октября 2010 г. № 7945/10, в котором Президиум ВАС РФ пришел к выводу о том, что «…закон не наделяет добросовестного кредитора, не имеющего материального интереса ни в исследовании сложившихся между третьим лицом и должником отношений, ни в установлении мотивов, побудивших должника перепоручить исполнение своего обязательства другому лицу, полномочиями по проверке того, действительно ли имело место возложение должником исполнения обязательства на третье лицо». В общем-то, этот вывод значительно нивелирует действие п. 1 ст. 313 ГК РФ в отношении добросовестного кредитора. Проблема в том, что кредитор и «поручитель» в обсуждаемом казусе как раз и не могут быть признаны добросовестными…

Ссылка на положения ст. 308 ГК РФ, устанавливающей, что обязательство связывает только тех, кто в нем участвовал, необходима для того, чтобы при отсутствии однозначных оснований для признания поручительства, заключенного без ведома должника, недействительным исключить распространение негативных последствий такой сделки на не участвовавшее в ней лицо – должника.

Здесь я хотел бы обратить внимание на дело, недавно разрешенное Президиумом ВАС РФ, в котором обсуждается возможность разрешения арбитражным судом по существу спора между кредитором – юридическим лицом, должником – юридическим лицом и поручителем-гражданином, не являющимся индивидуальным предпринимателем (последний выполнял функции единоличного исполнительного органа должника и был его единственным учредителем). Суды сочли, что это дело не может быть рассмотрено в арбитражном суде, однако Президиум ВАС РФ не поддержал этот подход, отменив судебные акты о прекращении производства по делу и передав его на новое рассмотрение по существу в суд первой инстанции (дело № А40-63017/11-23-510).

Объяснение того, почему иск предъявляется по месту нахождения ответчика в процессуальной науке, также основано на соображениях справедливости именно по отношению к ответчику.

На одном из юридических форумов в Интернете мне уже встретилась дискуссия, в которой обсуждалось преодоление этой правовой позиции Пленума ВАС РФ при помощи конструкции залога, предоставленного третьим лицом. Как мне представляется, двухступенчатый тест на выявление недобросовестных действий истцов, предложенный в п. 6 комментируемого постановления, вполне пригоден и для этого случая.

Постановление Президиума ВАС РФ от 27 апреля 2010 г. № 18169/09.

Постановление Президиума ВАС РФ от 5 апреля 2012 г. № 15106/11.

Ссылка на принцип, гласящий, что обязательство связывает только тех лиц, которые в нем участвуют, по всей видимости, служит объяснением, почему на кредиторе не сказываются дефекты обязательства, служащего основанием для выдачи поручительства.

Здесь речь идет именно о регрессе, так как обратное требование сопоручителя к другим сопоручителям возникает вследствие платежа сопоручителя кредитору, т. е. является новым.

Постановление Президиума ВАС РФ от 3 июля 2012 г. № 1964/12.

Определение ВАС РФ от 11 марта 2011 г. № ВАС-18089/10 по делу № А45-24711/2009.

Постановление Президиума ВАС РФ от 31 мая 2011 г. № 18089/10.

Постановление Президиума ВАС РФ от 3 июля 2012 г. № 1964/12.

Хотя справедливости ради стоит отметить, что в постановлении по делу Судом вообще не обсуждается вопрос о том, какова сумма этих требований – в долях («раскладка») или же в полном объеме.

Стоит заметить, что первоначальный текст проекта комментируемого постановления содержал два подхода к толкованию отношений сопоручителей при раздельном сопоручительстве. Основной текст исходил из концепции «раскладки» (по аналогии с правилами о совместно данном поручительстве), вариант же предполагал подход, основанный на суброгации требований к другим сопоручителям в целом.

Впрочем, для обсуждаемой ниже проблемы не имеет значения, является ли залогодатель должником по обеспеченному обязательству или нет.

Один из немногих случаев упоминания созалогодержания в текстах нормативных актов – это положения Федерального закона от 30 декабря 2004 г. № 214-ФЗ «Об участии в долевом строительстве многоквартирных домов и иных объектов недвижимости и о внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации», устанавливающие, что требования всех участников долевого строительства к застройщику обеспечены залогом земельного участка, на котором строится многоквартирный жилой дом, и объектом незавершенного строительства (см. ст. 13–15 данного Закона).

Впрочем, ряд вопросов, которые тяжело или невозможно разрешить без применения аналогии закона или аналогии права, может быть легко продолжен. Например, как быть, если право залога предполагает внесудебный порядок обращения взыскания со множественностью способов реализации предмета залога (частные торги, прямая продажа, оставление за собой) и залогодержатели не могут прийти к согласию относительно способа реализации заложенного имущества?

У поручителя было 50 руб., у должника-залогодателя – 80 руб. (стоимость имущества, находящегося в залоге у кредитора).

Развитие законодательства о банкротстве и судебной практики свидетельствует о том, что залоговое право не может быть в полной мере противопоставлено либо недобровольным кредиторам (по обязательствам вследствие причинения вреда жизни и здоровью работникам юридического лица – банкрота), либо неинформированным кредиторам (например, залогодержатель не может обратить взыскание на предмет залога – движимое имущество, проданное лицу, которое не знало и не могло знать о залоге).

Описываемую ситуацию следует отличать от предшествующего и последующего залогов, которые иногда именуются старшим и младшим залогом. В этом случае имеется два залоговых права, каждое из которых в полной мере принадлежит одному лицу, соответственно – старшему и младшему залогодержателю. Исходя из даты возникновения залога определяется тот кредитор, который имеет приоритет при распределении денежной суммы, вырученной от продажи предмета залога. Отстаиваемая мной конструкция «старшинства» кредитора перед поручителем при распределении залоговой выручки принципиально другая: одно залоговое право принадлежит нескольким лицам, однако одно из них может получить причитающееся ему только после того, как удовлетвориться тот, кому это право изначально принадлежало целиком как обеспечение, установленное в его пользу.

Встречающееся иногда на юридических форумах в интернете искреннее удивление некоторых коллег – практикующих юристов тем, что в проектах разъяснений ВАС РФ некоторые правовые позиции даются с вариантом (мол, «у них там что – раздвоение личности? Они что, сами не знают, как правильно? Что ж это за высший суд такой у нас?!»), у меня всегда вызывало улыбку. Я вряд ли смогу насчитать хотя бы пять серьезных юридических проблем, по которым в юридической среде господствовало бы полное единодушие. Юриспруденция не является точной наукой, в которой есть решения правильные, а остальные – неверные. Мне представляется, что задача юриста, ищущего ответ на правовой вопрос, не имеющий четкого и однозначного ответа в тексте закона, заключается во «взвешивании» интересов лиц, затрагиваемых данной правовой проблемой, и в выявлении такого решения, которое было бы наиболее справедливым с точки зрения экономики, социальной этики и пр. Поиск, обоснование и отстаивание такого решения – это и есть юриспруденция как область прикладного гуманитарного знания, помогающего разрешать социальные конфликты. Поэтому практика включения в проект разъяснений ВАС РФ пунктов, содержащих варианты толкования норм права, позволяющих судьям высшей судебной инстанции, принимающим решение, более наглядно получить представление о том, какие именно подходы возможны, какой из них является наиболее справедливым, представляется мне вполне нормальным и даже ожидаемым продолжением такого подхода к юриспруденции.

Ср. с положением п. 1 ст. 348 ГК РФ, в соответствии с которой взыскание может быть обращено на предмет залога только в том случае, если должник допустил просрочку и нарушил обеспеченное обязательство.