– Несчастная! – поправил его Вадим. – Моя жена.
Платонов с сожалением посмотрел на монитор, где возникло новое письмо, от которого веяло холодом одиночества.
"Развожусь с тобой" – прочитал он.
– И всё же бабы – вероломные создания, – произнёс Вадим.
– Прошла любовь. Ей, должно быть, надоело ждать тебя, не каждое сердце на это способно. Ожидание – самое сильное испытание отношений на прочность. А, может быть, она боится, что вместо тебя получит твоё безжизненное тело? – сказал Марк, сев рядом. – И что теперь?
– Здравствуй, грусть! В конце концов, готовить я умею.
Марк усмехнулся, он как никто другой был знаком с прелестями холостяцкой жизни.
– Любовь – искусство компромиссов, – всё ещё улыбаясь, изрёк Марк.
– Но, что такое компромисс? Отказ от своих убеждений! Я не намерен уступать! – побагровев, воскликнул Вадим. – Она требует, чтобы я поменял профессию, хочет, чтобы я больше не занимался съёмками военных действий.
– И ты выбрал работу, выбрал кровь, грязь и деньги вместо любви, – задумчиво нахмурив брови, заключил Марк.
– А ты бы как поступил?
– Я бы выбрал работу, – без колебаний ответил Марк. – Возможно, когда-нибудь я предпочту простое, незатейливое счастье. Но, видишь ли, я такой человек, которому, чтобы начать заново жить, нужно разрушить старую жизнь, нужно умереть и возродиться.
Вадим рассмеялся, хотя эта мысль и показалась ему странной.
– Я не столь радикален, – признался он и вернулся к электронной почте.
Покончив с последним письмом, Вадим вдруг почувствовал небывалое опустошение и облегчение одновременно, словно кто-то избавил его от ответственной миссии. Не в первый раз отношения с девушками обрывались на минорной ноте.
– Наконец-то всё прояснилось, – с горечью осознал Вадим.
Он не любил недосказанности и тонких намеков, ценил людей за откровенность.
– Пора ужинать, – тихо напомнил Марк.
Они спустились в столовую, где находились только хозяин – коренастый ливиец, увешанный оружием, и повар.
– Что на ужин? – дружелюбно спросил Ланской по-английски.
Хозяин гостиницы и одновременно администратор широко улыбнулся, сверкнув золотым зубом. Он провёл их на кухню, где в спокойные времена трудилось множество поваров, а ныне остался лишь один подмастерье. Хмуро глянув на них, повар выложил эришту на плоское блюдо и поставил на старый поднос.