Святой старец прав:
«Не давай им ничего… Лучше сними с них что-нибудь и неси вместе с ними – это будет для них всего лучше: если только это лучше и для тебя!
И если ты хочешь им дать, дай им не больше милостыни и еще заставь их просить ее у тебя!»
Его совет очень важен и основан на глубоких психологических истинах. Дай им лишь милостыню. Не давай им слишком много. Дай им ровно столько, чтобы они стали хотеть большего. Тогда они всегда будут вилять хвостом рядом с тобой. Давай им только тогда, когда они просят, и они будут рады тебе, потому что ты не умалил их до нищих. Они сами попросили; ты в этом не виноват, они не могут на тебя злиться.
Но такой человек, как Заратустра, не может этого сделать.
«Нет, – отвечал Заратустра, – я не даю милостыни. Для этого я недостаточно беден».
Великая фраза: «Для этого я недостаточно беден!». Умалить кого-то до попрошайничества и дать ему так мало, что он станет желать большего, – значит показать свою бедность. Для этого я недостаточно беден!
У меня есть преизбыток: преизбыток любви, преизбыток мира, преизбыток правды, преизбыток мудрости, преизбыток свободы; и эти вещи невозможно давать частями. Их можно дать только целиком. Нельзя разрезать правду на куски. Нельзя разрезать любовь на части. Ты либо даешь, либо не даешь. Но если даешь – давай щедро, полностью. Пусть даже они распнут тебя; пусть даже они будут злиться и негодовать из-за тебя.
Святой стал смеяться над Заратустрой и так говорил: «Тогда постарайся, чтоб они приняли твои сокровища!»
Они ведь всегда отказывались от них. В глубине души они хотят сокровищ, но когда кто-то приходит, чтобы им их дать, они от них отказываются. В отказе есть некоторое удовольствие: почему вы отказали Будде, Махавире или Иисусу? Отказом вы показали им: «Возможно, у вас есть сокровище, но мы не настолько бедны, чтобы его принять. Возможно, имея его, вы богаты. Но, отказываясь от него, мы тоже богаты, богаче вас».
Совет старца основан на великой мудрости.
«Тогда постарайся, чтоб они приняли твои сокровища! Они недоверчивы к отшельникам и не верят, что мы приходим, чтобы дарить.
Наши шаги по улицам звучат для них слишком одиноко. И если они ночью, в своих кроватях, услышат человека, идущего задолго до восхода солнца, они спрашивают себя: куда крадется этот вор?