Способность мыслить, ярко проявляющаяся в поиске и постоянном расширении научного знания, – потрясающее достижение эволюции, но, не будучи уравновешенной осознанием, эта способность становится весьма опасной и разрушительной. Эго возникает при полном отождествлении с мышлением и отсутствии фонового осознания. Тогда человеком – или даже целым народом – всецело овладевают те или иные паттерны обусловленного ума. Когда же мышление и осознание находятся в равновесии, возникает мудрость.
В этом случае мышление становится плодотворным и творческим. Конечно же, древних философов интересовало знание, и благодаря рациональному мышлению некоторые из них получали удивительные прозрения. Демокрит, например, пришел к заключению (двадцать четыре столетия назад!), что все во Вселенной состоит из бесконечно малых частиц, которые он назвал «атомами», разделенных пустым пространством. Да, тех древних греков несомненно интересовало знание, но еще больше им была нужна мудрость. Вот почему они называли себя философами, что означает «любящие мудрость».
Мудрость рождается от осознания. Мудрость может проявляться как мышление, но корень мудрости – в «безмыслии», в свободе от мышления. Вот почему Сократ сказал: «Мудрость начинается с удивления». Что такое удивление? Словарь дает несколько определений. К изречению Сократа применимо определение удивления как «пристального внимания к чему-то таинственному или новому». Говоря об «удивлении», Сократ явно имеет в виду состояние бдительной внутренней тишины, в которой нет места для мышления. Есть осознание, но нет ни сюжетов, ни толкований, ни объяснений.
Это подтверждается другим его известным, но обычно неверно понимаемым изречением. Когда Сократа спросили, почему Дельфийский оракул назвал его «мудрейшим из людей», он ответил: «Я мудрейший из живых людей, поскольку знаю одно – что я ничего не знаю».
Часто в этом утверждении усматривают притворную скромность (которая, конечно же, является одним из проявлений эго), я же рискну предположить, что он говорил о состоянии «не-знания», которое предшествует любому творческому применению ума. В этом состоянии бдительной внутренней тишины мы подключаемся к необусловленному сознанию и освобождаемся из ловушки обусловленного ума. Плотин формулировал это так: «Оставляя всякое мышление позади, [душа] высвобождается в безмолвие». И тогда ум становится инструментом высшей власти, а не просто служит сам себе в качестве эго.