– И ты хотела скрывать это от меня всю жизнь? Как ты могла все эти годы мне лгать? И ты еще осмеливаешься обвинять во лжи меня? Просто невероятно! Ты хоть понимаешь: то, что ты сделала, – гораздо хуже того, что мог бы сделать я. Ведь ты умышленно мне лгала, а я? Я обманывал тебя только в твоем разыгравшемся воображении.
– Как я могу теперь ей доверять? – добавляет он, глядя на меня.
– Хочешь, я помогу тебе взглянуть на эту ситуацию глазами сердца? В конце концов, ведь такова цель нашей встречи: научиться любить сильнее. Правда?
– Я слушаю, но предупреждаю: если ты встанешь на ее сторону, я не стану слушать. Я так зол, что и не знаю, готов ли я слушать ее мнение, Лиз, – добавляет он с чувством.
Он поворачивается к Анне и, сжав челюсти, говорит сквозь зубы:
– Ты правильно сделала, что сказала все это в присутствии Лиз. Были б мы наедине, я бы себя не сдерживал.
Анна опускает голову и молчит.
– Для начала, Марио, дай себе право быть разгневанным. Это один из этапов приятия. Для человека совершенно естественно переполняться эмоциями, когда затрагивается одна из его травм. Прими этот гнев и не кори себя за то, что ты его испытываешь. Чтобы лучше его увидеть, скажи мне, в какой части тела ты его ощущаешь?
– Больше всего – в животе и в руках. Так бы и ударил кого-то или что-то…
– Теперь визуализируй гнев и скажи, что даешь ему простор. Дай ему время войти и впитаться в твое тело. Ты чувствуешь его физически, но на самом деле это всего лишь отголосок того, что переживает твое эмоциональное и ментальное тело. Полное внимание касается всех трех тел. Давай посмотрим, что происходит на ментальном уровне. Ты обвиняешь Анну в том, что она тебе лгала. В начале ваших отношений ты спрашивал ее, специально ли она забеременела?.. Нет? Значит, это была не совсем ложь. Просто она тебе не сказала. Погоди возражать. Позволь объяснить тебе, что такое ложь. А потом задашь свои вопросы…
…Ложь – это несоответствие между тем, что человек говорит, думает, чувствует и делает. Никто на этой Земле не обязан раскрывать кому-либо свои секреты или мысли. Вот если бы ты спросил Анну и она бы стала все отрицать, это действительно была бы ложь.
– Я так и знал, что ты станешь на ее сторону. Никто не обязан говорить все, я согласен, но этот секрет касался непосредственно меня, так что она должна была мне сказать.