Но хотя бы не топил нас в магии жизни, перемешанной со
скверной.
Я вернулся к телу «пациентки», подхватывая контроль над
потоком.
Мои ученицы за это короткое время приняли на себя такую
нагрузку, что едва сами не рухнули без чувств. Бледные и уставшие,
они держались на одной только силе воли и желании воскресить
лежащую перед нами девушку.
И в этот момент мы услышали изумлённый голос Клода:
— Она дышит. Дышит! На этот раз сама!
— Не расслабляемся! — тут же скомандовал Клод, в том числе и для
себя. — Продолжаем реанимировать!
Работы и впрямь предстояло ещё много. То, что девушка начала
подавать признаки жизни, вовсе не было гарантом успеха. И,
возможно, что сейчас от наших действий зависело ещё больше, чем
раньше.
Мало вдохнуть в тело жизнь, надо её ещё и удержать.
И работа закипела с удвоенной силой.
Так как у нас выбыл один из медиков, его место занял другой из
команды запасных. На всякий случай, мы, конечно, позаботились и об
этом, хотя в горячке ритуала смена прошла не так быстро, как
хотелось бы.
Но ничего, к следующему воскрешению мы отработаем этот момент
получше.
А пока нужно было продолжать стабилизировать тело пациентки,
пока Вийоны восстанавливали работу всех внутренних органов.
Теперь это слово можно было использовать без всякого сомнения.
Перед нами лежала живая девушка.
К счастью, целители успели до того, как мои ученицы буквально
свалились без сил.
Когда мы закончили, они едва успели дойти до ближайшей палаты и
бухнуться там на кровати.
Да я и сам еле держался на ногах. Оно и неудивительно. Это
действительно один из самых сложных ритуалов, в которых я
когда-либо участвовал. Но такова цена настоящего чуда.
Впервые за всю историю у кого-то получилось воскресить человека.
Да, с оговорками, ведь ситуация сложилась воистину уникальная. Но
всё равно это было единственное в своём роде событие.
И, похоже, что ещё не все успели это в полной мере осознать.
Хотя Вийоны тоже выглядели ошарашенными, радостными и жутко
вымотанными.
— Что с её мозгом? — спросил я сразу, как только операция
завершилась.
Это важнее всего. Было бы неудачей дать жизнь телу, которое
никогда не выйдет из комы. Или выйдет, но останется овощем до конца
своих дней.
Вытерев пот со лба, Клод мне ответил:
— Внешне всё выглядит нормально. Мозг функционирует и не
повреждён, но полностью будет понятно, когда мы начнём её будить, —
видимо, от волнения он был особенно многословен, словно сам пытался
осмыслить происходящее. — К сожалению, вполне могут проявиться
скрытые проблемы. К тому же, её состояние и без того нестабильно,
так что в любой момент ситуация может ухудшиться. В том числе и с
мозгом… Да мы вообще понятия не имеем, чего нам ждать в
дальнейшем!